Абдулазиз Бахлул - Чертоги разума. Когда сознание обратилось против тебя

Мы миновали пару небольших холмов и вышли на пустынную местность, единственным объектом на которой была очень старая крепость небольших размеров. Подле нее не было никаких признаков жизни. Все растительные ресурсы на этом маленьком клочке земли уже давно изжили свое, встретившись с нуждами здешних селян. Хоть крепость и не была внушительных размеров, но всем своим шатким и заброшенном видом отталкивала. Две возвышающиеся над общей постройкой башни, с виду казавшиеся не прочнее детской лепнины. Стена, на сколько хватало моего глаза это увидеть, была полностью усеяна проплешинами и дырами. Нынешние обитатели даже и не думали ничего исправлять, в надежде хоть как то подготовиться к защите.

Вот он, момент истины и возможно кульминации нашего похода. Один марш бросок и мы столкнемся в яростной схватке с сотнями сельджуков, укрывающихся за стенами этой исхудалой крепости. Ход моего рассуждения, тут было готовое преподнести мне новую порцию мыслей, перебил внезапный и в то же время мощный тембр голоса проповедника, внезапно перешедшего в первые ряды. Возвысив над собой крест, он начал-« В сердце наших святых земель, проникла безбожная тварь, с каждым днем со все большей и большей жадностью пожирающей святыню. Святыню, дарующую нам и нашим детям надежду, надежду быть спасенными от мук адского пламени. Обнажите клинки, сыны божьи, окропите землю кровью этой твари и подарите нашим детям и женам надежду. И не бойтесь лика смертного ибо Бог на вашей стороне!! С окончанием этой сопутствующей кровавой битве речью, наши ряды озарило вторым дыханием. Мы не помнили того большого расстояния, которое прошли. Со всех ног все крестоносцы, крича что есть мощи «Vive Dieu Saint Amour», понеслись страшной армадой в сторону крепости. Гул сотни бежавших людей бил по голове мощными волнами. Сердце было готово выпрыгнуть из моей груди. Но теперь уже страх не был мне оковами, он окрылял меня. Я не чувствовал веса своего меча и моих доспехов, я был свободен. Эти мгновения, проведенные мною в марш броске, воистину проникали в мое нутро давая осознать, что сейчас, я свободен как никогда. В эти минуты, предшествующие смертельный бриз боли, ужаса и смерти, я воистину осознал, что эта битва лишь песчинка, песчинка бесконечного пляжа, являющегося сосредоточением битв межу добром и злом.

Словно тучей, значительную часть нашего отряда, накрыло сотни летящих стрел. На моих глазах люди падали замертво. Недавно преисполненные силами, их жизни нашли свой конец так быстро, не протянув до логова зверя. Атмосфера была под неистовым напором какофонии различных звуков: от свистящих стрел в ушах, до нескончаемых воплей тех несчастных, кого стрела врага не смогла поразить с одного раза, а лишь нанести сильный урон здоровью. А я все бежал, бежал уставив свой взгляд на впереди бегущих крестоносцев. Сжимая свой меч двумя руками, бегущий в ауре беспощадной жестокости, я казалось бежал в пустоту.

В целях встретить наш потрепанный лучниками отряд, сельджуки сделали вылазку. Теперь, завязалась бойня. Все еще сжимая свой меч, я, возбужденным взглядом искал врага, хоть одного неприятеля среди этой суматохи. И мне не пришлось ждать долго. Из толпы, словно из неоткуда, вышел коренастый смуглый мужчина. Он был преисполнен гневом, и всем своим нутром это показывал. Его широкий меч был окровавленным, кровь недавно ушедшей на небеса души. Он закричал что то на своем языке, и словно ужаленный понесся на меня. Он был заметно измотан, а меня в свою очередь, окрылял страх. Я маневрировал во все стороны стараясь избегать его смертельных ударов, всей битвы для меня не существовало в тот миг. Мы, казалось, были на краю бездны, на котором длился весь наш смертельный танец. Со временем мой враг настолько вымотался, что начал невольным образом опускать щит, не в состоянии поднимать его даже на самое короткое время. Осмелившись подойти на крайне близкое расстояние, я нанес ему точный удар в район шеи. Ало-рубиновая жидкость, будто выстрелом, ударила мне в лицо. Мой противник умер не сразу. После полученного удара он отбросил свой щит и меч. Сделав два, с присутствием дерганных движений шага, он упал на одно колено, сильно сжимая свою шею. По мере того, как под ним образовывалась кровавая лужа, его жизнь угасала. Пока в конце концов он не рухнул замертво на окропленную его же кровью землю. Не сразу опомнившись, на меня навалился второй противник. Он был значительно больше первого и гораздо сильнее. Выше меня ростом, нагроможденный мышцами буйвол, держал в руках огромную дубину. Всем своим видом, он являл подобие Голиафа. Не знаю кто еще может так быстро орудовать дубиной таких размеров, но первый его удар чуть было не сразил меня. Попав по незначительной части моего шлема, он сбил его с моей головы. Немного оглушенный этим ударом, я сделал несколько больших шагов назад и вытянул свой меч вперед на вытянутых руках, не давая этому гиганту подойти ближе. Собравшись с духом, вознеся свой меч над головой, я махнул рубящим ударом, но мой противник легко парировал его своей тяжеленой дубиной, которая казалось, не почувствовала моего клинка. Освободив от двуручного хвата руку, мой противник ударил меня мощным джебом в нос. Я откинулся назад и упал, парализованный болью и удушьем. В глазах плыло, а во рту был привкус моей крови, нескончаемо льющейся из моего сломанного носа. Вместо того чтобы добить, мой противник переступал с ноги на ногу ожидая видимо того, когда я встану и продолжу бой. Я встал с огромной тяжестью, сильно по мне прошел этот удар. Голова чугунная, и кровь, эта кровь никак не может остановиться. Стоя на против своего казалось непобедимого соперника, я больше не замечал кровавой резни вокруг нас. В тот миг, для меня, это было подобием арены. Все с неописуемой жадностью будто устремили свои взоры на наш поединок, исход которого, по мне, был предсказуем. На сей раз мой соперник ударил первым. Тяжелым размашистым ударом своей дубины он чуть было не выбил меч с моих рук. Он отскочил назад и с ехидной улыбкой, видимо стал ждать моего выхода. «Боже господи, снизойди милость свою, ибо меч поднимаю во имя твое». Проговаривая это в своей голове, я, стал осторожным шагом приближаться к сопернику, волоча свой меч по земле. В предвкушении удара, мой соперник обхватил свою дубину двумя руками. С пронзительным криком, я стал наносить ему удар за ударом, то колющий то режущий. Но весь этот шквал смертоносных ударов был парирован моим соперником. Меня не назвать опытным бойцом, взял меч я лишь для того, чтобы опустить свои грехи перед церковью. В следствии чего мой стратегический запас иссяк, я не знал что делать с этим поворотливым гигантом. Тут было принял вторую попытку нападения, но не достигнув своего соперника, меня тут же сбило с ног с чудовищной силой. Трое сельджуков принялись колошматить меня дубинами. Я свернулся калачиком так, чтобы по максимуму огородить все уязвимые места в своем теле. Под шквалом ударов звериной ярости, окутанный болью, страхом и беспомощностью, я думал лишь о Боге, церкви и о своих грехах. Я стал молиться, ибо думал, что это мой конец.