Татьяна Мохова - Желание жизни

В том же году решительная танцовщица получила залитое слезами письмо от Эмили, в котором та сообщала о скоропостижной кончине тётки. Изабелла с циничной усмешкой подумала, какой же дурочкой должна быть её младшая сестренка, если так искренне страдает из-за смерти ужасно мучавшей её родственницы. Сама же она без зазрения совести потирала руки и планировала в скором времени ненадолго вернуться в родной город, чтобы восстановить потерянную эмоциональную связь с семьёй…

– Мистер Челленджворс, сегодня вы оставили в аптеке папку с бумагами по инвентаризации…

Раздался резкий звук. Мистер Челленджворс со всего размаха хлопнул себя по лбу, и на его чувствительной коже сразу появилось ярко-красное пятно.

– Я…Я могла бы их вам принести, – Эмили запнулась на мгновение, а потом добавила чуть более низким голосом, – я ведь знаю, насколько важен для вас порядок в бумагах.

– О! Да. Пожалуй, да! Это было бы просто прекрасно, – рассыпался с несвойственной ему эмоциональностью мистер Челленджворс. – Я давно дома и, скажу откровенно, – джентльмен бросил взгляд на стол с машинкой, – совсем не расположен возвращаться назад. Сегодня был такой волн…непростой день.

– Да-да, – самоотверженно-быстро подхватила Эмили, – конечно! Я тогда сейчас забегу! Только проверю еще раз все витрины и закрою списки.

«Списками» они называли между собою записи о всех совершенных за день покупках, а «закрывать» их значило подсчитывать прибыль и обводить кругленькую сумму в алый кружок. Немало благословенных вечеров мистера Челленджворса было посвящено томному рассматриванию этих заветных чисел. То, что аптекарь забыл свои бумаги, было само по себе событием беспрецедентным. Однако его нежелание тут же ринуться на работу, чтобы собственноручно забрать документы, казалось явлением еще более невероятным.

– Вы знаете мой адрес?

– Ну конечно! Вы же меня уже несколько раз просили принести бланки для отчётов.

– А, да-да, конечно, – промямлил мистер Челленджворс, смутно припоминая перед чьим носом он несколько раз захлопывал дверь, едва прикоснувшись к протянутым ему папкам.

– Очень жду. Спасибо, мисс Джинджер.

– Буду у вас максимум через час, сэр.

Мистер Челленджворс положил трубку и на минуту задумался. От этого разговора оставался какой-то неприятный осадок, некомфортное послевкусие. «Надо будет присмотреться к этой девушке. Такая дотошность неспроста», – пробурчал он, сдвинув брови. Впрочем, хмуриться и опасаться сегодня пришлось недолго. Порывисто и небрежно повесив своё пальто и даже не замечая, что оно тут же упало на пол, мистер Челленджворс в три шага одолел расстояние между прихожей и гостиной и бросился на кресло рядом с дубовым столом. Мужчина снова завороженно провел ладонью по гладкому металлу пишущей машинки: «Всё также прекрасна!». Аптекарь просто не мог осознать, что купил не статуэтку и не предмет декора, а прибор с практическим применением. Ему пока и в голову не приходило, что не плохо бы найти бумагу и посмотреть на машинку в действии. Яркий блеск каретки и стройный ряд чёрных благородных клавиш с чёткими буквами представлялись ему лучшим из зрелищ, благороднейшим из украшений. И, наверное, добавил бы он, увлекательнейшим из представлений. Но он этого не сделал, потому что в театр наш мизантроп никогда не ходил, окрестив его пустой тратой времени и наглым вымогательством денег.

Обычно столь неукоснительный в своём расписании, мистер Челленджворс только спустя час после прихода домой вспомнил об ужине. И несмотря на возмутительную эмоциональность и вопиющую незапланированность сегодняшнего своего поведения, он решил, что еще не до такой степени обезумел, чтобы пропустить приём пищи. У нашего героя была довольно просторная квартира для одного человека: помимо гостиной и спальни, в его распоряжении находились небольшая столовая и кухня. Однако самостоятельно мистер Челленджворс готовил только самые простые блюда – яйца, поджаренный бекон, максимум несколько гренок на завтрак… Полноценными обедами и ужинами в течение почти семи лет заведовала добродушная экономка миссис Томсон. Она была единственной женщиной в жизни мистера Челленджворса, которой он мог бы довериться полностью. Семидесятипятилетняя дама добавляла в пищу много специй, а в общение – меньше перца и, как только поняла, что такая тактика возымела свои плоды, отныне уже от неё не отступала. Миссис Томпсон проживала неподалеку и по вечерам уходила к себе домой. Однако с мистером Челленджворсом у них была важная договоренность: джентльмен имел право позвонить ей в любое время, за исключением глубокой ночи, если вдруг возникнет срочная необходимость.