Array Коллектив авторов - Страхослов (сборник)

– Луций, обещаю тебе, это скоро закончится. Обещаю тебе, что этот человек больше никому не навредит. И обещаю, что я буду очень осторожна.

– Ты и в прошлый раз это говорила, – ответил он, наконец взглянув на Кит.

– Да, говорила. Я недооценила его. Но не в этот раз. Я не допущу ошибки снова. Мне лишь нужно, чтобы ты мне верил. Ты веришь?

Прежде чем Луций успел ответить, в дверях появилась Луиза. Она держала в руках хрупкую фарфоровую чашку, от которой пахло чем-то вроде камфоры. Луций скривился.

– Нечего морщиться, молодой человек, – сказала Кит. – Это для твоей же пользы, лекарства и не должны быть на вкус как сладости. Иногда всем нам приходится делать то, чего мы не хотим.

Луций внимательно посмотрел на нее.

– Я знаю, – ответил он.

В заросшем саду рядом со схроном Кит ожидал тот самый мальчик, который рассказал ей о безвременной кончине Лиз Страйд. С тех пор девушка с ним не встречалась, хотя и пыталась его разыскать. Не говоря ни слова, мальчик протянул ей ситцевый сверток. Но только он собрался уходить, Кит схватила его за руку.

– Откуда ты знал? О женщине в Датфилд-ярде?

Кит не думала, что он ответит, но не собиралась его отпускать. Мальчик дернулся, пытаясь вырваться, но девушка держала крепко.

– Я видел ее. Видел тело, – наконец признался он.

Кит разжала пальцы, понимая, что иного ответа она не получит. Мальчик исчез в тумане.

В сарае было холодно, и вся обстановка дышала враждебностью – будто Кит больше не имела права здесь находиться. Или же это была лишь игра ее воображения. Иной стала не эта кладовая, которая была ее наперсницей все эти месяцы, которая помогла ей изменить свою жизнь и измениться самой, – иной была причина, по которой она сюда пришла. Эти четыре стены по-прежнему хранили свои секреты.

Кит открыла крышку своего кофра, избегая глядеть на сверток в руке. Она посмотрела на потрескавшиеся стены, на грязные отпечатки ботинок на полу (по отпечатку было видно, что в подошве правого ботинка зияла дыра), на странной формы свод потолка, на слишком тонкие потолочные балки, и лишь после этого, глубоко вздохнув, развернула ткань. Это был револьвер «бульдог» – та же модель, с которой она тренировалась, но которую ей так и не выдали, – с барабаном на шесть патронов и деревянной рукоятью. Револьвер поблескивал в тусклом свете.

Кит переломила ствол и увидела шесть патронов, спящих в барабане. Она провела пальцем по гравировке «Филип Вебли и сын, Бирмингем», сообщавшей, кто и где его сделал, затем коснулась курка. Это была старая модель, но Кит не было дела до возраста оружия, пока оно способно сделать то, что ей нужно.

Кит все еще не могла поверить, что собирается направить его на человека – пусть даже на кого-то, кто совершил все эти злодеяния, – и нажать на курок с намерением отнять жизнь.

Она закрыла глаза и прислонилась к стене. В разделе личных объявлений уже появились строчки, указывающие время и место встречи, – оно было составлено так, будто предполагалось свидание романтического толка. Что, если уже слишком поздно, подумала Кит, что, если ему надоело ждать, пока она выйдет на контакт, пока согласится на его условия, – что, если все это было напрасно?

С тех пор как девушка впервые прочла письмо, она не теряла бдительности каждую ночь; даже днем она была осторожна, то и дело оглядываясь через плечо, постоянно убеждаясь в том, что знает, где находятся выходы и сколько их, всегда держа дубинку под рукой, где бы ни была. У нее даже появилась привычка надевать кастеты всякий раз, когда она отходила на несколько шагов от полицейского участка на Леман-стрит.

Кит была так сосредоточена на угрозе, что перестала обращать внимание на презрительные реплики Эйрдейла и вообще игнорировала его; она даже не заметила, что за последние несколько недель он присмирел, поскольку не было никакого удовольствия в том, чтобы издеваться над кем-то, кто не обращает на это внимания. Райт однажды в шутку спросил, что за чары она использовала.

Кит не знала, как долго просидела с закрытыми глазами, но поняла, что слишком долго, когда почувствовала, что холод пробирает до костей. Она поднялась на ноги и, дрожа, переоделась в полицейскую форму. Надев каску, девушка застегнула зимний плащ и осторожно опустила пистолет в карман, молясь про себя, что он не сработал и не прострелил ей ногу.

Идя мимо забора вокруг Церкви Христа, Кит остановилась, притворившись, что завязывает шнурки ботинок, и прислушалась, но не услышала ничего. Потом из теней во дворе церкви послышался тихий, но хорошо различимый голос Келли: