Тараксандра - Повелитель магии

– Шансов, конечно, не так много, что ты довезешь, – продолжил бандит. – Но мы, в любом случае, в накладе не останемся. Или ты заработаешь нам денег, или – твоя сестра. Эта малявка дорогого стоит, даже больше, чем весь этот товар. Я уж постараюсь, чтобы в первую ночь малышка оказалась в постели какого-нибудь шейха или олигарха. Детки ее возраста и такой внешности – элитный товар.

Симон понимал, что единственное спасение сестры – это безропотно глотать то, что его заставляют. Внезапно дверь скрипнула и на кухню, где проходила экзекуция, вошла маленькая девочка лет 5—6, у нее были такие же белокурые волосы, как у брата и большие синие глаза. Она прижимала к груди пеструю тряпичную собачку. Девочка с удивлением смотрела на происходящее.

– Сим, что ты делаешь? – спросила она.

– Элла уходи, это мои друзья, – как можно спокойнее проговорил Симон. – Мы просто играем. Иди спать.

Главарь взял малышку на руки. Симон дернулся, но его вновь поставили на колени.

– Ух, какая конфетка! – сказал бандит. – Сладкая, нежная.

Бандит зарылся карябанным лицом в шелковые локоны девчушки. Малышка притихла и замерла от страха.

– Отпусти ее! – закричал Симон.

Преступник поставил ребенка на пол.

– Ничего, куколка, мы еще поиграем. У меня столько игр. Ты даже не представляешь, во что можно играть с такими красивыми девочками, как ты, – главарь похотливо облизнулся.

Малышка не знала, о чем говорят, и что происходит, но ощущала опасность. Она хотела подойти к брату.

– Элла, иди, пожалуйста, в свою комнату! – Симон постарался улыбнуться. – Я сейчас очень занят. Мы с друзьями готовимся к папиной выставке. Мы там поставим маленький спектакль, помнишь, как в прошлом году? Мама вышла в платье Ариадны, папа – в костюме Тезея. А я был в тунике и с колчаном со стрелами. Я читал стихи. Все нам так хлопали. А потом папа представлял свои картины.

Девочка кивнула.

– Я тоже хочу читать стихи, – сказала Элла, – и рисовать картины.

– А мы тоже рисуем! – захохотал один из бандитов.

– Вы художники? – девочка недоверчиво смотрела на вооруженных людей.

– Ага, мы это, моцарты и репины, – заржал другой уголовник. – Сейчас будем картину рисовать, маслом.

– А лучше икрой, – отозвался другой из своры.

– Здесь нет икры. Здесь вообще ни хрена нет.

Девчушка недоуменно хлопала глазами, не понимая грубую речь.

– Элла, мы, правда, очень заняты, – сказал Симон. – Не надо нам сейчас мешать.

– А когда приедет папа? – спросила малышка.

– Скоро, Элла.

– А где мама? – девочка обвела взглядом кухню. – Когда я легла спать, мама была здесь.

– Мама пошла в магазин за тортом для наших гостей. – Симон посмотрел в другую сторону, чтобы не привлечь внимание девочки к шторам, закрывавшим окно. За густой драпировкой, под узорчатой тканью лежал труп убитой женщины. – Иди, маленькая, к себе и расскажи Фантику сказку, – Симон ласково взглянул на игрушечную собачку сестры.

Девочка кивнула и послушно ушла из кухни. Бандиты вновь закрыли дверь. Симон продолжил принимать контейнеры. Наконец все было закончено, последнюю емкость Симон просто проталкивал в себя пальцами, желудок был заполнен почти до пищевода. От боли у мальчика темнело в глазах.

– Молодец, – кивнул бандит. – Сейчас подъедет автобус и счастливого путешествия. – Вот твои документы, слабительное и зубная паста.

Симон взял заранее приготовленную спортивную сумку, куда для вида, чтобы сойти за туриста, покидал первые попавшиеся вещи, и накинул куртку.

– Застегнись, – сказал главарь, – а то твое раздутое брюхо привлечет внимание таможенников. Не ныть, не пищать, не стонать. Хотя мне, в общем, все равно, что с тобой будет. Провалишь дело – потеряешь сестру. Дальше думай сам.

– Какие гарантии, что с Эллой, в мое отсутствие, ничего не случится? – спросил Симон.

– Слово чести, – захохотал главарь. Он стал серьезным. – Я – гарант. Сейчас мы уйдем, а с твоей сестрой останется Гуня. Гуня ничего не сделает малявке, он не гурман. Но, если ты не справишься, или разочаруешь Степаныча, то сюда приду я за компенсацией. Гуня, – кивнул главный крепкому парню, который лениво и даже равнодушно взирал на все происходящее, – останешься здесь, будешь нянькой девчонке. Только посмей попортить товар. Яйца лично вырежу.

– Да понял я, Крапыч, на фиг мне пацанка, – так же лениво отозвался Гуня.

– А если ты, приятель, вздумаешь выкинуть какой-нибудь трюк, – с угрозой проговорил Крапыч, повернувшись к Симону, – позовешь ментов, или начнешь болтать о нашем мероприятии, или еще чего выдумаешь, то я лично проткну твою сестру насквозь. —главарь взял стоявшую в углу швабру. – Вот этой самой ручкой я продырявлю девчонку снизу доверху. Порву до самых ушей, если сдашь нас. Ты понял, шкет?