Валентина Вануйто - Из плена тьмы. Если ты долго смотришь в бездну, то тьма поглощает тебя

сверлили мой мозг стишки готтесы Даркнесс. Я и сама была из представителей этой субкультуры. Поэтому мне нравилось все, что касалось тьмы. Но, только не в данное время. Эта тьма мне уже не нравилась. Мне очень хотелось вырваться из ее тисков.

пролетели стихи А. Доманова.

Тьма, висевшая надо мной, растекалась словно живая, обнимала и сжимала, будто пыталась слиться со мной и стать одним целым. От нее веяло холодом и сыростью. Сквозь слезы боли и страха я пыталась осмотреть темноту. Я чувствовала как в детстве, что темнота собирается в тягучие сгустки, которые объединяются друг с другом. Они двигались. Оживали. Я знала, что тьма питается страхами и рождает образы, но ничего не могла сделать, чтобы остановить свое воображение. Тьма дотронулась своими липкими и холодными щупальцами до моей души и разума, заставив сильно нервничать. В ужасе я закричала так сильно, что вскочила и побежала. Куда? Не знаю. А может, мне показалось, что я бежала? Какова моя цель? Зачем я здесь? Вопросов много, а ответов ноль. Меня охватил неконтролируемый ужас перед тем, что я никогда не смогу выйти отсюда. Как в детстве, я застыла, чутко прислушиваясь к малейшим шорохам. Но никаких шорохов не было, и это казалось еще страшнее. Щупальца непроглядной тьмы тянулись ко мне, ощупывая, будто смакуя мои страхи. Оцепенев от ужаса, я секунду наблюдала за своими ощущениями, как черные пальцы тьмы сжимаются на моем горле. Страх, одиночество – самые распространенные причины этого ощущения. В основном страха.

– А-а-а-а-а! – но звук вновь захлебнулся во тьме. – Помогите! – кричала я взахлеб, но вместо призыва о помощи прозвучало мычание. Колени предательски задрожали, и я, не удержавшись на ногах, безвольно рухнула на землю.

– «Разум играет с нами в прятки. Да и нет – слова-загадки. Этот мир, этот мир, дивный мир». Нет, нет, не так. Правильнее будет, что тьма играет со мною в прятки. Но, более правильно, что это страх вместе с тьмой играют в прятки. Самое главное сейчас, это успокоиться, – шептала я, разговаривая сама с собой. – Не впадать в панику и включить свой разум. Прямо уж дивный! «Время разлучает часто с теми, кто нам дарит счастье. Это жизнь, это жизнь, наша жизнь», – крутилась в голове песня Юрия Антонова.

Неожиданно я ощутила какое-то дуновение. Сквозняк? Откуда? Вытянула руку и помахала, пытаясь их ощутить или увидеть. Я ничего не увидела, ни говоря о своей руке. Не теряя надежды, решила исследовать пространство вокруг себя – безрезультатно. Справа от себя – ничего. Пытаясь подавить отчаяние, принялась ощупывать небольшой участок пространства. Пальцы обследовали миллиметр за миллиметром темноты. Рука словно проваливалась в пустоту. Паника угасала, но страх заставлял стыть кровь и съеживаться. Боялась, что если шевельнусь или сдвинусь, то провалюсь в пропасть. Что такое страх? Я вновь задала себе этот вопрос. Задумывались ли мы об этом? А он ведь постоянный спутник в нашей жизни и тенью идет с нами всю нашу сознательную жизнь… С самого детства, когда мы можем уже осознавать происходящее, мы знакомимся с этим явлением. У страха много разновидностей. И все они по-разному проявляются. Страх – это нечто холодное, липкое, приторно-сладкое, обволакивающее наше сознание.

шептала я как молитву отрывок из стиха Ольги Парталы. – Да, да, стены должны исчезнуть, чтобы я смогла выйти на дорогу. Помогите! Пожалуйста! – вдохнув полной грудью воздух, я попробовала еще раз докричаться.

А может быть, все это самовнушение? Может быть, мы с детства просто слепо верим в то, что смерть неизбежна, и поэтому боимся? В темноте мы всегда наедине со своими страхами и не только с ними. Время без света тянулось бесконечно. Я уже не верила, что когда-нибудь закончится весь этот ужас. В голову лезли разные мысли, на мое удивление, и стихи крутились, пытаясь отвлечь меня от страха одиночества, страха смерти. Это было хорошо, что я читала стихи, пусть даже и не мои: они отвлекали меня. В этом месте стихи становились моей частью, и даже казались, что это я их сочинила.