Аркадий Неминов - Шестьдесят дорог к счастью. Сборник рассказов

Мою Лену надо знать. Если ей что-то в голову втемяшится, уже ничто ее не остановит. Ну-ну, интересно, что из всего этого получится. Но в душе я был благодарен жене и даже несколько смущен своим инфантилизмом. Что поделаешь, у нас с ней совершенно разные характеры: я всегда был спокойным как удав, она же – взрывная и заводная. Может быть, поэтому мы с ней и уживаемся…

– Представь, я пихала это фото куда только возможно, но ничего похожего на этот снимок так и не нашла… – Лена растерянно смотрела на меня.

– Не расстраивайся, Ленок, в мире полно загадок. Так одной будет больше… Не парься. Зато можно будет показывать эту квитанцию всем знакомым и хвастать, что я – крутой компьютерщик, освоивший технику фотошопа в совершенстве. Пусть попробуют возразить!

Она только укоризненно покачала головой и ничего не сказала.

На следующий день, придя с работы, я с удивлением обнаружил, что жены нет дома. В кухне на пустом столе лежала записка: «Еда в холодильнике, разогреешь суп в кастрюле и котлеты на сковороде. Я в Мосэнергосбыте. Возможно, задержусь. Целую».

Вот же неугомонная! Судя по категоричному тону записки и особенно по приписке «целую» я сделал два вывода: во-первых, моя жена полна решимости довести дело до конца; во-вторых, она сильно сомневается в его положительном исходе, но остановится уже не может, и потому как бы заранее извиняется.

Дело в том, что Лена абсолютно не сентиментальный человек, и добиться от нее любого слова, хотя бы отдаленно указывающего на некие теплые ко мне чувства, затея глубоко бессмысленная.

Я только пожал плечами. Чем бы дитя ни тешилось… Но в благодарность решил не только помыть посуду после ужина, но и подмести пол на кухне.

Лена пришла довольно поздно и, судя по всему, в плохом настроении, о чем красноречиво говорило ее гробовое молчание. В эти минуты ее лучше не трогать. Пока она гремела посудой на кухне, я, досматривая какой-то скучный футбол, незаметно для себя уснул на диване. Проснулся от шлепка по мягкому месту. Передо мной возвышалась жена, в руке она держала какой-то листок бумаги. На ее лице сияла горделивая улыбка.

– Пляши, Петя! Твоя жена-сыщица добыла для тебя нужную информацию! Только не спрашивай, как! – и она протянула мне листок, на котором ее торопливым размашистым почерком было выведено: «Краснов А. И. – менеджер дизайнерского отдела». И два его телефона – рабочий и домашний.

– И кто этот Краснов?

– Тот самый дизайнер, который оформлял праздничную квитанцию! – удивилась моей тупости жена. – Завтра позвонишь ему, договоришься о встрече и выяснишь, наконец, откуда он взял это фото. Ну, ты рад?!

– Рад, – вяло ответил я. – Только что это нам даст, если я выясню, что он откопал его в каком-нибудь старом архиве? Там же ни имен, ни фамилий, просто некая встреча неких людей в неком городе.

Лена испепелила меня презрительным взглядом:

– Ты неисправимый лентяй без задора, фантазии и любопытства! У тебя нет интереса даже к своим героическим родственникам или хотя бы двойникам! Ты ничего не потеряешь, выяснив все до конца. Я и так уже сделала для тебя всю черновую работу. Разжевала и в рот положила. Теперь твоя очередь оторвать задницу от дивана. Завтра же свяжись с этим Красновым. И не зли меня, Петр!

Когда жена называет меня полным именем, тут уж не до смеха. Придется, похоже, и мне включаться в эту странную историю с моим двойником на фото с квитанции.

Александр Иванович Краснов оказался упитанным розовощеким юнцом с короткой стрижкой и пухлыми губами. Когда я вошел в гудящий как улей офис дизайнерского бюро, у меня зарябило в глазах от множества стеклянных ячеек, напичканных самой разнообразной техникой, с которой лихо управлялись такие же молодые ребята и девушки.

Выяснив суть моего вопроса, Краснов без труда вывел на монитор своего большого компьютера уже знакомое и ставшее родным фото и, взглянув внимательно на меня, бесстрастно произнес:

– Действительно, одно лицо.

Затем задумался и долго копался в недрах своего смартфона.

– Ага, вот оно! – удовлетворенно произнес дизайнер и улыбнулся одними губами. – Эту фотку прислал мне сын того самого солдата. – Он ткнул пальцем в мою бородатую копию на экране. – Оказывается, он у нас работает где-то в охране. Узнал откуда-то, что готовится серия иллюстрированных счетов к Дню Победы для Мосэнергосбыта, вот письмо с приложенным фото и прислал к нам в отдел. Так оно ко мне и попало. Зачитываю:

« Уважаемые сотрудники дизайнерского бюро! Посылаю вам фото моего отца Аникеева Алексея Алексеевича, сделанное во время встречи воинов-победителей в июне 1945 года на Белорусском вокзале в Москве. Отец прошел всю войну, партизанил, был тяжело ранен и сильно контужен, в результате чего потерял память. В госпитале память так и не восстановилась, а поскольку солдатского медальона при нем не оказалось, ему выправили новые документы, в которых он значился уже под фамилией Аникеев – в честь врача, который его оперировал.