Лариса Миронова - Восьмая нота

Анна недолго думая поймала такси и поехала к ней. Таксист пристально смотрел в зеркало на девушку с разбитой губой, из которой шла кровь. Он дал ей салфетку со словами:

– Возьмите, у вас кровь на губе!

Анна поблагодарила водителя и попыталась вытереть губу, но больно было даже до неё дотронуться.

* * *

– Анна! Это ты? Девочка моя! Что с тобой? Кто тебя так? – с порога испуганно выкрикнула Панайота и обняла девушку, заводя её в квартиру. Глаза Анны наполнились слезами.

– Это мамин сожитель, – тихо произнесла она. Женщина, опытная медсестра, уложила её на диван и стала обрабатывать рану на лице.

– Боже! Что он с тобой сделал? Ужас! Господи боже мой! – не переставала ужасаться Панайота, обнаруживая следы побоев.

– У меня кружится голова, и немного тошнит… – еле слышно произнесла Анна. Спустя несколько минут она уснула. Панайота сняла с девушки обувь и накрыла лёгким покрывалом. «Похоже, у неё сотрясение мозга… Как так можно избить бедную девочку?» – думала женщина, глядя на опухшее лицо Анны.

На следующее утро Панайота проснулась рано и зашла в зал посмотреть, как себя чувствует нежданная гостья. Анна с опухшей губой сидела на диване, обняв колени.

– Как ты, девочка моя? – спросила Панайота.

– Болит голова и подташнивает… Спасибо вам, Панайота! Я вчера совсем отчаялась. Не знала, куда бежать… – сказала Анна, пряча глаза.

Она чувствовала себя подавленной и униженной. Панайота посмотрела на неё с пониманием и, выдержав паузу, произнесла серьёзным тоном:

– Анна, нам нужно поговорить. Я хочу тебе помочь. Только, пожалуйста, расскажи мне всё как есть. Это важно.

Их разговор продолжался долго. Анна мучилась, вспоминая весь тот ужас, в котором она жила все эти годы. Панайота опускала глаза, когда чувствовала, как трудно даётся девушке рассказывать эпизоды насилия, унижения и полной незащищённости. Женщина приходила в ярость, и возмущению её не было конца, когда она слушала рассказ Анны. Но Панайота ничего не показывала, боясь её смутить. Она помнила Анну милым ребёнком и, когда увидела её вчера ночью, почти что не узнала. Какой-то инстинкт дал ей понять, что эта хрупкая, с осунувшимся и побитым лицом девушка была та самая малышка, которую она полюбила ещё с пелёнок.

– Значит, так! Ты остаёшься жить у меня. Домой не думай показываться. Вещи я заберу и с твоей матерью поговорю сама. На работу пока ты идти не можешь. Тебе нужен постельный режим. И… тебе нужно обследоваться. Пойдёшь в нашу поликлинику, которая рядом с домом, и обследуешься. – подытожила Панайота, нервно шагая взад-перёд.

Вдруг она остановилась и посмотрела на Анну. Та тихо плакала. Панайота присела к ней и обняла:

– Всё будет хорошо, девочка моя! Поверь мне! А с моими решениями… надеюсь, ты согласна?

– Да, да… Спасибо! Как давно я не чувствовала заботы… Нет, я не помню… Может, и никогда! А так хочется! Почему моя мать… вот так поступает? Нет, я не сужу её, вы поймите, но мне больно, мне обидно… – Анна закрыла лицо руками. Панайота еле сдерживала слёзы. Ведь она тоже была матерью. Единственный её сын давно вырос и женился, и теперь она наслаждалась своей новой ролью бабушки. Женщина возилась с внуками и с печалью думала о том, что её мужу не удалось дожить до этих счастливых минут. С тех пор как Панайота овдовела, своё сердце она не отдала больше ни одному мужчине.

* * *

Звонок в дверь разбудил мать Анны. Она спала после ночной смены. Рядом с ней как ни в чём не бывало храпел её сожитель. Женщина подбежала к двери и поспешно её открыла. Её заспанный вид и удивление в глазах вызвали раздражение у Панайоты.

– Спишь, подруга? Так и не проснулась! Жаль… вот только не тебя! – произнесла с горькой улыбкой Панайота.

– Что тебе надо? – робко спросила мать Анны.

– Может, знаешь, что тут произошло вчера ночью?

– Нет. А что произошло?

– Понятно. А может, поинтересуешься, где твоя дочь? – Панайота посмотрела на часы. Они показывали двенадцать дня.

– Ну… не знаю… Она уже взрослая. Тебе известно, где она? С ней что-то случилось?

– А тебе не рассказал твой тунеядец, что он избил Анну?

– Что? Как избил?

– Послушай, не надо так удивляться! Ведь это не в первый раз. Верно?

– Панайота, она у тебя? – словно не слыша вопроса, пробормотала женщина.

– Да. В плачевном состоянии и с сотрясением мозга.

– …Как так?

– Проснётся этот… вот у него всё и узнаешь. А может, ты его разбудишь и наорёшь на него, что ли?! Ведь он избил твою дочь!