Олег Арапов - Ходячие. Эвакуация Москвы

13

Лейтенант Астахин о чем-то переговаривался с врачом бригады скорой помощи. Они отошли в сторону, к краю платформы. Алена не слушала разговор, все внутри кипело. Неподалеку стояла девушка в наушниках, из которых даже сквозь шум метро доносилась музыка. Это был Стинг с песней «Desert rose».

Песня уносила Алену вдаль, в другие, затерянные и манящие края, туда, где море сверкает голубизной, туда, где песок нежен и бел, туда, где теплый ветер ласкает полуобнаженное тело и обещает иную, спокойную жизнь.

Тот мужчина на перроне, упавший на мрамор в странном припадке, вовсе не умер. Пульс был слаб, и Алена решила, что мужчина погиб. Фельдшер сказал, что она молодец, что все правильно сделала. Но она поняла, что те десять минут, в течение которых она делала искусственный массаж сердца, были не нужны. Усилия оказались напрасны. Мужчина был жив, просто в глубокой отключке. А она, идиотка, этого не заметила.

Мужчина в конце концов пришел в себя и начал стонать. Санитары унесли его на носилках. Фельдшер предложил сделать Алене укол успокоительного, но она отказалась.

Врач попрощался с Аленой и пошел вслед за своими, уже ушедшими коллегами. В мраморном вестибюле станции уже все стало по-прежнему.

Лейтенант Астахин вернулся на перрон и стоял там, разговаривая по рации.

Руки Алены дрожали от усталости. Только что она была героиней, спасающей человеку жизнь, а вот превратилась в идиотку, что не заметила слабый пульс. Алена смотрела на перепачканные в крови ладони. Пальцы и кисти дрожали. Перед глазами в припадке трясся тот мужчина. Люди замерли вокруг и с интересом смотрели на происходящее, и всем было плевать, и на нее, и на больного мужчину.

Алена почувствовала, что сейчас заплачет. Подъехал поезд метро, девушка в наушниках вошла в вагон, унося с собой Стинга. Двери закрылись, поезд ушел, и Алена осталась на перроне одна. Горечь в груди и слезы потихоньку отпускали.

14

Три года назад Катя Михайлова покинула свой маленький, богом забытый уральский городок и поехала искать счастья в столицу. Тогда это казалось решением всех проблем. Просто начать жизнь заново. Оставить за далеким уральским хребтом деспотичных, вечно ссорящихся родителей. Оставить друзей, что появляются только когда им что-то нужно. Оставить ненавистную работу с жалкой зарплатой. Оставить одинокое серое существование. Перевернуть страницу и начать новую главу в жизни. Более интересную, более яркую, более насыщенную.

Но где-то через полгода, когда эйфория от переезда в новый город прошла, Катя поняла, что жизнь не слишком то и изменилась. Появились новые проблемы, новая работа была во многом отвратительна, а серая и одинокая жизнь так и осталась серой и одинокой.

Катя жила со своей одногруппницей, приятельницей по вузу. Та ей не особо нравилась, но вдвоем платить за квартиру было проще. Однако в ближайшее время соседка собиралась переехать жить к своему парню, а значит, придется либо платить за квартиру одной, либо снимать комнату, либо искать новую соседку. Любой вариант вызывал отчаянье. Где она, та самая, яркая и счастливая жизнь? Почему ничего не изменилось? Стало все только хуже. Ведь после переезда в Москву все проблемы приходится решать самой.

Было еще только обеденное время, а Катя уже ехала с работы домой. Так уж сегодня получилось. Она работала администратором в фитнес клубе и всегда возвращалась домой затемно. Но сегодня в зале с бассейном произошел «несчастный случай», и их всех грубо и в спешке вытолкали через парадные двери на улицу и отправили по домам.

Катя чувствовала себя прескверно. Она краем глаза заметила, что творится за дверью в зал с бассейном, когда туда заходил владелец клуба Артур. Ну а грубое отношение, когда их просто вытолкали из клуба, вообще выбило ее из колеи. Атмосфера на работе и так была далека от покоя тропического острова, а тут с ними поступили так, будто они вообще не люди.

Все сиденья в вагоне метро были заняты, и ехать пришлось стоя. Несчастья прямо-таки преследовали ее сегодня. Катя ничего так не хотела, как присесть, а в груди пульсировала тоска поистине вселенская. Обида на начальство комом стояла в горле. Если в скором времени кто-нибудь не освободит место, то она просто осядет прямо здесь посреди вагона и расплачется на глазах у всех.

На сиденье напротив развалился парень. Он беззастенчиво разглядывал ее, то и дело задерживая взгляд на ее обтянутой топиком груди или ногах, открытых короткой юбкой. «Козел, – подумала Катя. – Ну что за парни здесь в Москве! Одни озабоченные, самовлюбленные козлы».