Александр Варго - Не та дверь [сборник]

Умер. « Он умер», — стучало у него в мозгу, как отбойным молотком. На негнущихся ногах Рома прошел на кухню, пытаясь собраться с мыслями. Так, все нормально, держи себя в руках. Взгляд наткнулся на плошку с борщом и приготовленные бутерброды. Внезапно Рома почувствовал огромное желание выпить. Он открыл холодильник и достал стоявшую слева на полочке наполовину опорожненную бутылку «Русского стандарта», машинально вспомнив, что она стоит тут с Девятого мая. Дед пил, как говорится, только по праздникам (если только Рома не соглашался вместе поужинать с ним — тогда тоже с удовольствием опрокидывал рюмочку, но не более), и стояла бы тут до Нового года, если бы… если бы…

Он плеснул водки в стакан, запоздало вспомнив, что там уже насыпан сахар и лежит пакетик «Липтон». А-а, хрен с ним. Выдернув намокший пакетик, он залпом опрокинул в себя ледяную жидкость. Поперхнулся, проглатывая попавший в рот сахар, и сел за стол. Снова запищал мобильник, но он не обратил на него внимания.

Итак, что теперь делать? Набирать «02»? Позвонить матери в Испанию? Вот это будет для нее ударом!

Странно, но водка подействовала почти мгновенно. Страх моментально улетучился, кружащиеся нестройным хороводом мысли выровнялись, как шеренга дисциплинированных солдат, и он стал размышлять. И чем больше он думал, тем больше ему казалось неразумным кому-либо сообщать о крайне неприятном событии. Во всяком случае, именно сейчас . Потому что причина плавала на самой поверхности.

День рождения. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ.

ЕГО ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ. Эти буквы пульсировали перед глазами, как неоновая вывеска в безлунную ночь.

Черт, все упиралось в это. Если сейчас сообщить о смерти деда, то «похоронный» маховик раскрутится так, что про дачу можно забыть. Деда увезут в морг. Мать, конечно же, тут же вылетит в Россию. Придется звонить в военкомат, выяснять насчет похорон и других нудных формальностей. Далее звонить всем родственникам. Готовить костюм. Точнее, форму, дед ведь военный…

Был военным, поправил он себя. Боже, какой геморрой! И почему это произошло именно за пять минут до его отъезда на дачу?!

Рома чуть ли не с отвращением посмотрел в коридор, на темную ссутулившуюся фигуру, застывшую в кресле.

Так, еще раз. Если он пойдет по этому пути, все его труды по организации собственного дня рождения пойдут к чертям. Не переносить же его на следующую неделю? Что же делать?

«Ты можешь оставить все как есть, — тихо промурлыкал в его голове голос. — Приедешь пораньше в понедельник и сообщишь…»

Рома вздрогнул. Эта мысль материализовалась в его сознании совершенно спокойно и ненавязчиво, будто даже не претендуя на воплощение в жизнь. И почему-то сразу на душе стало комфортней. Три дня. Всего каких-то жалких три дня, за это время тело не успеет сильно

(разложиться)

ммм… испортиться. Он поднялся из-за стола.

— Ничего страшного в этом нет, — сказал он сам себе, удивившись, как уверенно звучал его голос. — Вот так. Я любил деда. И сделаю для него все, что в моих силах. Но… чуть позже. За три дня ничего не изменится. Даже за два с половиной. Он… все равно умер!

Ему показалось, что последняя фраза была почти вызовом, криком, на самом же деле он произнес ее про себя.

Стараясь не смотреть в сторону сгорбившегося тела на кресле, он быстро прошел в комнату и выдернул из розетки телефонный шнур. Если что, он ничего не знает, может, дед случайно задел. Мать, конечно же, встревожится, почему в квартире никто не берет трубку, и позвонит ему на сотовый, но он скажет, что оставил деду поесть, а телефон у них часто барахлит… Главное, чтобы она ничего не заподозрила.

Он обулся и открыл дверь. И замер на месте.

— Ой, Ромочка, здравствуй! — радостно защебетала Анна Семеновна, стоявшая у порога. В руках у нее была упаковка с печеньем. — А я вот Андрея Степановича проведать пришла! Разрешишь?

И она бочком, по-утиному принялась протискиваться в квартиру. Остолбеневший Рома быстро сориентировался и решительно загородил проход:

— Анна Семеновна, спасибо, давайте в другой раз. Он спит сейчас, неважно чувствует.

— Что-то случилось? — Лицо старушки стало испуганным.

— Нет, пустяки, просто будить не хочу. Давайте ваше печенье, я ему передам.

— Нет, я лучше попозже зайду. Ты ведь будешь дома?

Рома неопределенно кивнул и стал закрывать дверь, матеря про себя эту назойливую старуху. Как же не вовремя она приперлась сюда со своим печеньем!

Из прохладного подъезда он выскочил в жаркий душный двор. Мелькнула припозднившаяся мысль, что следовало бы закрыть окна, ну да ладно, на них все равно сетки. А за выходные запах не успеет появиться. Во всяком случае, ему очень хотелось в это верить.