Максим Сенькин - Где рождаются чудовища

Теперь я знаю, что творилось со мной с самого детства и почему превратилось в катастрофу.

Ответ я получил на следующую ночь после погрома в моём доме.

Мор шёл посередине шоссе, держась подальше от обочин. За деревьями кто-то прятался, выдавая себя хрустом веток и шуршанием листьев. Их было много, и временами ветер доносил приглушённые смешки. Не трудно догадаться, над кем они потешались.

Темнота поглощала пройденный Мором путь. Каждый фонарь неизбежно гас: некоторые сами, другие ломали специально. Кошмары из темноты даже вырвали один фонарь вместе с куском бетона и утащили в лес. Позже Мор замечал, как из чащи приглашающе подмигивал огонёк. И даже это было не так мучительно, как смотреть на горизонт. Шоссе уходило вверх, и небо вдалеке будто бы краснело, готовясь к мнимому рассвету. Надежда, что это случится, иссякла после первых трёх часов ходьбы, за которые ничто не поменялось. Мор будто шёл по крошечной планете, не в силах догнать солнце.

– Зачем тебе день? Забавы хороши по ночам!

Мужской голос прозвучал так близко, что Мор от неожиданности рванул в сторону. Он оглянулся и не увидел ничего, кроме подкрадывающихся теней веток.

– Мара, зачем ты сгубила бедного человека? За столько лет тебе не стало его жаль?

– Где ты? – прорычал Мор, кружась на месте.

– Мы повсюду.

По лесу прокатился надрывистый хохот многотысячной толпы. Кажется, сам воздух завибрировал. Что-то крылатое пролетело над Мором, со скрежетом протащив по земле злополучный фонарный столб. Тот всё ещё мигал, несмотря на искорёженный металл и прилипшую грязь. Мор отпрянул, едва не сбитый с ног, и услышал рядом хлюпающие шаги, будто в чьи-то ботинки набралась вода.

– Здесь собрались все твои друзья, – сказал голос. – Поприветствуешь их?

В нос ударил запах гнили и сырости, так пахнет разбухший от воды труп. Мор побежал, не оборачиваясь. Со всех сторон его преследовали смешки и топот.

– Мы потратили много времени на твои поиски.

– Что… – Мор задыхался от бега. – Что я вам сделал?

– Брось, Мара, – в мужском голосе появилось недовольство. – Хватит прикрываться человеком. Выйди к нам сама. А он пусть молится, чтобы всё скорее закончилось.

– Человек тоже виноват, Сэм, – вмешался женский голос. – Это из-за него наша девочка сбежала.

– Нет, Лили. Она это и так планировала, человек послужил поводом. Его вина лишь в том, что он полез туда, куда не следовало.

Мор врезался в низкую тучную фигуру рыжего курьера. Огромные лапы схватили его, не дав упасть. Отовсюду доносились верещания, смех и галдёж неведомой толпы, слившиеся в единую какофонию. Кошмары не находили себе места от возбуждения, и лес ожил. Деревья шатались и падали, с них срывали плоды и бросали, рвали листья и грызли кору. Земля дрожала от прыжков бесчисленных пар ног, лап и копыт. Но когда курьер заговорил снова, Мор отчетливо его услышал.

– Вот, Мара, как мы поступим…

Из-за его спины вышла рыжая девушка из автобуса. Она сказала:

– Ты повела себя очень невоспитанно.

Они смотрели на Мора, но обращались явно не к нему. За последние сутки они принесли ему лишь беды. Доставщик пиццы отпустил Мора и похлопал мясистой рукой по плечу.

– Крепись, человек. В некоторых мирах не существует страданий, и скоро ты там окажешься.

– Не обнадёживай его, Самаэль.

– Итак, – сказал курьер, обращаясь уже не к Мору, – ты возвращаешься домой. Сейчас же. Спишем твоё поведение на переходный возраст. Во время последней драки ты показала силу, и вся орава осталась довольна.

По лесу пронёсся одобрительный клич.

– Не беги от самой себя, – сказала Лили. – Твоё место с семьёй.

– НЕТ .

Стук копыт расколол голову Мора пополам. За хвостом бледной лошади тянулся снегопад, который в один миг накрыл лес. Мор почувствовал её гнев, как собственный. Люди не могут так злиться: они загораются и затем постепенно тлеют, как фитиль. Гнев же кобылы был похож на медленную смерть в снегах, долгую и мучительную. Её гнев был как замороженная навеки жажда мести.

Мор поднялся над землёй, перестав понимать разницу между собой и подчинившим его существом. От себя он не ощущал ничего, кроме отчаяния.

Я понял, что был не один. Всё время с тех пор, как я забрался в Прорезь, во мне пряталось существо оттуда. Кошмары преследовали не меня, а её. Я не видел её белых глаз, потому что смотрел через них. Сквозь её лунные зрачки мне открывался другой мир. Все ужасные видения и сны, что я наблюдал, были её взглядом на жизнь.