Вероника Белоусова - Прекрасная сторона зла

– Наша учительница… – с ужасом бормочет Фео и хватает за руку сестру. Мы выходим на крыльцо. Здесь с перерезанным горлом, в луже крови лежит дородный мужчина с редкой бородкой.

– У него всегда были вкусные пирожки, – тихо говорит Петра, прикрывая рукой глаза.

– Уходит, не оставляя свидетелей, – думаю вслух я.

– Он будет нам мстить, – с трудом сдерживая слезы, говорит Айлин, и ее голос срывается. – И не оставит нас в покое никогда. Даже страшно подумать, что ему может прийти в голову!

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – спокойным голосом, говорю я, хотя мысли мои тревожны. Опускаю Америго на землю, бегу к месту, где мы спрятали серебро. На улице глубокая ночь, но двор освещен хорошо. Достаю кольчугу и натягиваю ее на брата. У меня все ладони в ожогах, а он не издает ни звука. Его сердце бьется все реже. Смотрю в его бескровное лицо, и мне становится жаль те десять веков, что мы потеряли.

– Саб, нам нужна машина, – говорю я, глядя, как Айлин опускается рядом с Америго на колени и проводит рукой по его волосам. – Выбери что-нибудь подходящее из авто гостей. Я скоро вернусь.

Сабина идет следом за мной до самых дверей. Оборачиваюсь, чтобы напомнить ей о своем поручении.

– Хочу пожелать тебе удачи, – говорит она и тут же убегает. Странная все-таки девушка.

Отыскиваю лестницу, по которой мы поднимались. Сбегаю вниз. Жалею, что не прихватил что-то из оружия. Меня лихорадит, головная боль становится все сильнее. Зрение тускнеет. Оступившись на последней ступеньке, падаю и, проехавшись на животе, врезаюсь головой в стену. Чертыхаясь, поднимаюсь на ноги и вижу перед собой огромный аквариум. В нем, словно золотая рыбка, плавает танцор из клуба «У Вагнера». При виде меня, на его лице появляется что-то вроде ухмылки. Видимо, столь плачевно я выгляжу, что мне сочувствует пленник водной тюрьмы.

– Как тебя отсюда вытащить? – мой вопрос нелеп, но я все же озвучиваю его. Тимур считывает его по движению губ и показывает рукой наверх. Потом отрицательно мотает головой, ударяя кулаком по ладони.

– Разбить стекло? – недоверчиво уточняю я.

Бессмертный энергично кивает. Оглядываюсь по сторонам в поисках чего-то, что может послужить мне подмогой. Здесь стоит внушительного размера стеллаж с фарфоровыми статуэтками, украшенными камнями шкатулками. Рядом – два стула с резными ножками. Хватаю один из них и бью изо всех сил по стеклу. Один, два, десять… Оно не поддается. Даже небольшой сетки от ударов на нем не образуется. Я обессилен и разочарован. Тимур смотрит на меня с пониманием. Взгляд у него спокойный, мудрый. И я снова, как тогда в клубе, попадаю под его магию. Накрывает волна безмятежности и покоя. Все тревоги уходят. Я не понимаю, почему моя рука тянется к фарфоровым статуэткам. Она будто лучше меня знает, что ей сейчас нужно. Берет одну и швыряет ее в центр стекла, потом вторую, третью. Слышится легкий скрип, переходящий в треск, и через пару секунду я оказываюсь под тяжестью ледяной воды, которая заполняет все пространство. Барахтаюсь в ней, как беспомощный щенок. Отплёвываюсь, мотаю головой, пытаясь вылить залившуюся уши жидкость. Вокруг меня – полная темнота, и это вызывает панику. Не могу понять, где я и что мне делать. Плыву, но сам не знаю куда.

– Тише, тише… – слышу рядом знакомый голос, и тут же чья-то рука хватает меня за спину. – Теперь я буду твоими глазами.

– Профессор Рогожкин? – вырывается у меня.

– Долго же ты догадывался, – понимаю, что мой собеседник улыбается. – А ведь я столько подсказок давал. На самом деле меня зовут Римут, и отныне я хочу, чтобы ты называл меня только этим именем.

– Хоть Дракулой… Давай выбираться отсюда. Там девочки во дворе без присмотра… – голос срывается, слова даются с трудом. Мы выбираемся из воды, и меня ждет новое потрясение. Я больше не чувствую ног.

Плохо помню, как Айлин надевает на меня кольчугу. Слышу, как она всхлипывает. Римут относит меня в машину и усаживает на заднее сиденье рядом с братом, который, хоть и пришел в себя, но все еще плох. Петра и Фео приносят шлем, который заботливая Саб напяливает мне на голову. Впервые я рад чувствовать боль. Это дает мне ощущение, что я еще жив. Пьянящее чувство для того, кто понимает, что конец уже близок. Тоска, сожаление, отчаянье смешиваются с умиротворением, которое смягчает неизбежное.

Саб садится за руль и заводит мотор. Из разговоров понимаю, что Римут и маленькие инквизиторы поедут следом. Что ж, я выполнил данное Аде обещание. Теперь ее дети будут в безопасности. От этой мысли мне становится радостно. Темнота становится глубже, она поглощает меня, и я больше не хочу ей противиться. И разрешаю себе опуститься на дно.