Дуглас Кейн - Стриптиз для безумного бога

Потом к Багзу присоединялась Джульетта и разогревала публику лёгкой песенкой. Вторая песня, ещё задорнее, звучала уже под минусовку. Джульетта начинала танцевать. Она даже бретельке не позволяла сползти с плеча, но её движения и озорной взгляд уже будоражили воображение. Потом появлялся седоватый, но всё ещё бодренький жеребчик Бенни с коротким конферансом, и наконец начиналось то, чего ждали посетители…

Я всё это видел несколько раз, пока работал над фигурами на вилле Гришема. Салливан порой возил меня на шоу, чтобы я присмотрелся к движениям танцовщиц и проникся образами, в которых они выступали. То, как продумана программа, мне нравилось. Но, видимо, мало кто разделял мою точку зрения. Ни разу я не видел, чтобы зал в «Сладком местечке» был заполнен более, чем наполовину…

Ах, до чего же хочется курить! Однако я знал, что, выйдя отсюда, уже никогда не вернусь, и терпел. Не могу объяснить почему, но мне здесь нравилось.

Мой взгляд против воли шарил по эстраде. Я отчётливо видел, где нужно разместить Кетхуму и Нбону. Что за муха укусила старого козла? Разве он не видел, что я придумал потрясающий номер?

Что ж, пускай сидит на жопе и терпит убытки! Пускай выписывает себе и Гришему бонусы, достаточные, чтобы содержать виллу, и при этом скулит, что заведение не приносит дохода. Должно быть, не так уж сильно он любит свой бар…

Я допил коктейль и заказал второй. Мне принесла его официантка Дорси.

– Что-то у вас грустный вид, мистер Гейтс, – заметила она. – Неужели мистер Твидл отказал вам?

– Смоки Рэй, – напомнил я. – Не называйте меня по фамилии, я этого не люблю. Я – Смоки Рэй.

Она мило улыбнулась. Это была очаровательная круглолицая девушка в чёрной кофточке без рукавов и короткой чёрной юбке, на которой лежали кружева белого передника.

– О, простите, мистер Смоки Рэй, я забыла…

– Прощаю, хотя обращение «мистер» тоже недолюбливаю. И да, мистеру Твидлу не понравилась моя идея.

– Но вы же не отчаялись, правда? Вы придумаете что-то новое и придёте опять?

Я был дешёвым вечно начинающим художником, но почему-то персонал «Сладкого местечка» относился ко мне с долей почтения.

Я пожал плечами.

– Время покажет. Во всяком случае, я далёк от отчаяния, Дорси.

– Девочки из шоу в голос говорят, что вы талантливы. Я бы очень хотела, чтобы вы и с меня слепили статую…

– Обсудим это в другой раз, о’кей, Дорси? – попросил я, и она, кивнув, оставила меня в покое.

Про то, что я далёк от отчаяния, я сболтнул бездумно, просто чтобы не выглядеть размазнёй. Но теперь, когда эти слова были произнесены, они оказали на меня благотворное действие. В самом деле, разве я не могу показать свои эскизы в других местах? Где-нибудь отыщется человек, который поверит в мою затею…

– Ты ещё здесь, Смоки Рэй?

Сэл Гришем, прихрамывая (он попадал в аварию), приблизился и подсел к моему столику.

– Хорошо, что ты не ушёл. У меня был долгий разговор с Гарри. Мне не удалось его убедить, но я уверен, что ещё сумею это сделать.

– А нужно ли, мистер Гришем?

– Нужно! Я верю: твои идеи помогут вытащить «Сладкое местечко» из задницы. Так что не вздумай отчаиваться.

– И мысли такой не было.

– Ну, уж меня-то не пытайся обмануть. Я бы не стал хорошим распорядителем, если бы не разбирался в людях. Я вижу: ты предложил Гарри лучшее, что у тебя было. И ты сделал предложение не только ради денег. Ты хочешь воплотить свои замыслы именно здесь. Ты чувствуешь, что ты не чужой в «Сладком местечке».

– Но и не свой… – сказал я, отводя взгляд.

Хромой чёрт угадал главное: «Сладкое местечко» чем-то пленило меня. У этого места была душа, хотя обычно её трудно было распознать в чаду стрип-танцев, шумных и банальных.

– Уже почти свой, – возразил Гришем. – И если Гарри Твидл этого не понимает, это говорит лишь о его нечуткости. Я люблю старого барана, и он отличный делец, но чуткости ему всегда не хватало. По счастью, у него есть я…

– Мистер Гришем… Это, наверное, прозвучит дерзко, но меня так и тянет спросить. Почему вы и мистер Твидл не откажетесь от роскоши, чтобы поддержать заведение? Ведь вы сами вытягиваете из него все соки!

По лицу Гришема пробежала тень. Он быстро оглянулся и, нагнувшись ко мне, прошептал:

– Если бы я только что не назвал тебя своим, уже бы кликнул Дейла Бушеми и велел вышвырнуть тебя вон. Но я своих слов назад не беру. Поэтому просто намекну: это очень деликатный вопрос. Его никому не нужно задавать. Дождись, когда станешь своим окончательно. Договорились?