Анна Асланова - Искушение Лилит (СИ)

— Отказалась от меня?

Лилит молчала и с трудом сдерживала безразличие на лице. Грацкий смотрел ей в глаза и ждал хоть кого-то пояснения.

— Тебе на суде рассказали о твоих ошибках, — наконец-то выдавила Лилит.

— Да, странно, что обвинителем была не ты…

— Я не люблю юриспруденцию, — усмехнулась Лилит, — все эти суды, так тяготят…

— Ты все-таки убила в себе Ангелину, а не сатану.

— Грацкий, мой дорогой, ты ведь умный человек, как ты мог подумать, что я Лилит, могу измениться? Я никогда не любила людей и не полюблю. Уж, прости.

— Даже сейчас ты не хочешь ничего ласкового мне сказать?

— Хм… нет.

— Я писал книгу, трудился, а ты ее даже не прочитала…

— А что мне читать то, что я тебе рассказывала…

— Да, уж, — как-то хитро ответил Грацкий, — солгала мне все, кроме того как вы искушали нас, а я то дурак не понял, что ты искушала и меня!

— Да, я тебя искусила. У тебя был выбор написать то, что сказала тебе я, или то, что чувствует твое сердце. Судя по тому, что ты здесь почти у врат ада, ты грешен…

— Эх, Лилит. А ведь я тебя любил.

— Любил?

— Разве не так… ведь только от любви к тебе я мог отказаться от бога.

— Недолго же ты меня любил, после смерти Ангелины ты быстро определился с женой.

— Ревнуешь?

— С чего бы это, я ведь тебя не люблю. Послушай, иди уже, иди, там ждут тебя друзья, твой хранитель по имени Владимир. Там ваше братство, которое наивно поклонялось сатане, и вы были для меня обычным инструментом, вы одна из сект, со своей правдой. Все хотят быть избранными, особыми, но, увы, не все таковыми являются.

— Даже здесь сейчас, ты холодна и лжива. Просто знай одно, что я тебя люблю, и буду любить, потому что в твоих глазах я вижу любовь ко мне, которую ты скрываешь. Я вижу в тебе ту самую родную мне Ангелину, которая в отличие от тебя, не скрывала своих чувств и дала мне дельный совет…

— Совет?

Грацкий усмехнулся, но ничего не ответил. Его взор устремился в сторону зарева, места, которое его ждет…

— Иди, иди, пожарься несколько дней, а потом тебя избавят от мучений навсегда…

Грацкий недовольно фыркнул и направился к вратам ада, а Лилит грустно провожала его взглядом и вдруг крикнула:

— Грацкий, — тот обернулся, в надежде на то, что она скажет заветные слова, но услышал пустую фразу, — а где Грааль?

Его лицо перекосило от злости, и он грубо буркнул:

— В кожаной обложке книги.

— А где же книга?

— У Творца, это было вещественным и письменным доказательством моего преступления, — с какой-то усмешкой ответил он.

— Фу-у, юриспруденция, — брезгливо протянула себе под нос Лилит.

— Забавный камушек! — усмехнулся он.

Последний раз Грацкий взглянул в тоскливые глаза Лилит и заторопился вперед. Из глаз Лилит закапали слезы, которые от высокой температуры сразу же испарялись.

— Ты ему не сказала все-таки… — шепнул подошедший к ней Метатрон и прижал к груди.

— Метатрон, мне надо было слушать тебя, не зря же бог послал тебя, не зря…

— Это твое испытание, твои поступки…

— Ты был прав, как я могу теперь быть с ним, если солгала, скрыла правду. Грацкого и всех ребят уничтожат, а ведь я обещала, обещала им, что спасу от гибели.

— Так может еще не поздно?

— Поздно.

— Лилит, признайся Творцу, он вернет тебе хотя бы Грацкого.

— Ты что Метатрон! Он ведь уже осужден, его книга — это грех, такого Творец простить не может.

Метатрон не мог ей сказать одну очень важную вещь. Но ее слезы были такими искренними, что он еле сдержался, чтобы не выдать тайну…

После суда, на котором Лилит отказалась присутствовать в роли обвинителя, все изменилось.

Пятьсот лет со дня гибели планеты Земля. Если смотреть на нее с новой созданной планеты, то можно видеть серую, безжизненную мертвую планету по имени Земля, которая появлялась в небе примерно в середине дня и исчезала с началом наступления темноты.

Избранные люди, которые стали теми совершенными людьми, наслаждались своей жизнью и пребыванием в божественном царстве. Они всегда могли придти за советом к Христу, всегда могли насладиться его благодатью. Человек стал жить с богами, с ангелами. Он забыл, что такое смерть, что такое горе. Он лишь слышал об этом, мог вспомнить, взглянув на безжизненную планету. Избранные скучали по тем грешным душам, которые мучились в недрах земли. Но понимали, что стоило подарить сто лет смертной жизни богу, ведь теперь он подарил им вечность.