Денис Басацкий - Подвиг. Повесть в 7-ми актах. Чревоугодие

В избе заметно потеплело, становилось уютно и как будто снизошло спокойствие, потому мужчина закинул еще штуки четыре средних поленьев в топку и занес ведро с водой в уголок между входной дверью и печкой, где располагалась ванная комната в стиле остросоциального минимума. Круглое настенное зеркальце небольшого размера, полка мыльных принадлежностей, крючок для полотенец, обломки креплений, где раньше восседала раковина и медный рукомойник с палочкой в днище, из которого за ночь вытекала вся вода. И как хозяин дома не старался законопатить щель в основании рукомойника, какими бы резинками и прокладками не пользовался, капля за каплей осушали умывальник полностью, оставляя на полу большущую лужу. Видимо, такая специальная советская разработка – доводить людей до состояния бешенства одним лишь утренним умыванием.

Мужчина вновь наполнил «мойдодыра» до краев, повертел непослушную палочку, пытаясь найти то положение, когда не будет подтекать, и бодро принялся умываться, растирая леденящую воду по физиономии. Он тщательно мочил шею, затылок и длинные волосы, чуть касавшиеся плеч, зачесывая волнистые пряди назад. Его парусная густая борода давно «засеребрилась», не в силах более скрывать опыта прожитых лет, на что мужчина всячески стеснялся, выбривая дочиста особо седой участок на подбородке. Получался маленький гладкий островок из юности среди крупной таёжной поросли из волос, ползущих по щекам неопрятными колтунами. Лицо мужчины заметно состарилось за последние пару лет, скукожилось в чернослив и уже не выдавало в нем того статного офицера, что всегда приходил на выручку. Так обычно бывает после долгой скорби и в тщетных попытках бороться с тем, что тебе неподвластно. Организм сначала держится, питается внутренними резервами и как бы заискивает перед трудностями. «Мол, мне все нипочём – я в ваши уста проникал с удовольствием. Отгружай еще больше передряг, меня на всех хватит». Но как только теряется надежда – в тот же миг тело слабеет, покрывается шрамами из морщин и чахнет в старости. И в первую очередь тот проигрыш отражается на лице – мужчине около сорока пяти, но выглядит далеко за шестьдесят. Но не смотря на все беды и невзгоды, он все-таки оставался довольно крепким и плечистым, с ясным взором и большущими руками в мозолях от ежедневных трудовых обязательств.

Мужчина вытер лицо полотенцем – махровая ткань отдавала неприятной прелостью, отчего пришлось срочно поменять его на свежее, а грязное бросить в ящик для стирки. Он не терпел беспорядок, но вместе с тем, давно смирился с хозяйским упадком своего жилища. Многое безвозвратно поменялось и те изменения оказались не самыми радужными, чтобы хотелось их всячески вспоминать. Да, вот так живешь большую часть жизни «в полноте», ладишь дела и даже не представляешь, что в какой-то момент твоя стабильность кардинально про*бётся. Жить в России весело, но категорически не безопасно. Более того, мужчина никогда не скупился на труд и никого не предавал, чтобы получить справедливую «обраточку», но так уж вышло. Его карма сыграла и проиграла вдребезги. И поделать тут совершенно нечего. Никогда не узнаешь – где найдешь, а где помогут потерять все нажитое. «Ладно, чего убиваться на пустом месте. Доживем как-нибудь».

В доме еще оставался тот минимальный набор полезных вещей, что могли раскрасить будни обычного человека в период осеннего «депресса». Например, любимый источник информации – радиоприёмник, оставшийся в наследство от отца, когда родители были молодыми, а вся шумная семья собиралась за столом, ломившимся от нескончаемых яств. Ностальгическая скрепа из детства гражданина великой страны. Мужичок отжал серебристый конусок до положения «вкл» и принялся вертеть дисковую крутилку старенького радиоприемника. Аппаратура зашипела, разразилась помехами слабого сигнала, но так и не смогла зацепиться за единственную эфирную волну, что еще транслировалась в диапазоне средних частот. Продолжая настройку, он пошерудил антенну вверх-вниз, залепленную универсальным скотчем, переставил приемник со стола на полку – место тотальной силы, где «дрочь-машина» не отказывалась работать, и от души взвесил хлесткого леща по стенке пластикового корпуса. Чудотворная калибровка возымела эффект, и скучный диктор «маяка» ворвался в помещение монотонным рассказом о курсе биржевых индексов. Безусловно важная информация для человека, в чьем доме из бытовой техники остался лишь радиоприемник, работающий в режиме моноканала, оттого и доносившийся из колонки голос звучал еще более удручающе. Особенно на фоне выцветших обоев с прямоугольным пятном идеально нового куска рулона – не тронутого пылью и прочей коррозией, диаметром ровно шестьдесят три дюйма, где ранее висела дорогущая плазменная панель.