Глеб Лютаев - Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1

Умаров в это время спустился на ют и взмахом руки подозвал к себе Кравцова. Остальные просто молча наблюдали за ними.

– Пойдём, покажу вашу каюту и оружейную комнату, куда ящики тащить.

Они прошли через ют к металлической двери, ведущей внутрь. Открыв её, они повернули и сразу упёрлись во вторую. Пройдя через неё, морпехи оказались в узком коридоре, расположенном вдоль правого борта судна. Кравцов следовал за Умаровым, размышляя о том, что каждый раз, оказываясь на незнакомом корабле, приходится бороться с дезориентацией. Даже на таком маленьком, как этот буксир, пока не пройдёшь по всем коридорам пару раз, довольно сложно быстро сориентироваться. Ну а на некоторых действительно больших судах, чтобы запомнить все ходы и выходы, нужно намеренно изучать корабль.

В конце коридора они повернули налево, а затем сразу направо. Умаров начал спускаться на нижнюю палубу по очень крутому трапу, и Данила последовал за ним, придерживаясь за перила. Если не соблюдать осторожность, здесь легко можно было подвернуть ногу или вовсе упасть. Кроме того, над головой был низкий потолок, расположенный параллельно трапу. Об него тоже можно было здорово бабахнуться, особенно тем, у кого рост хотя бы метр восемьдесят, как у Дани. Он сразу прикинул, что будет непросто подниматься здесь, выбегая по тревоге в полной экипировке. Размышляя над этим, Кравцов задал командиру вопрос:

– Слышишь, Сергеич, а тебе капитан говорил время, за которое мы должны выбежать?

– Две минуты.

– Две минуты? Ну ничего себе! Я представляю себе беготню по этим трапам, – Данила сказал это больше себе, чем офицеру.

Пока рядом не было остальных, он позволял себе иногда обращаться к Умарову на «ты». В большинстве случаев тот реагировал на это нормально, учитывая их давнее знакомство. Но Умаров был человеком настроения, и порой в голове у него будто что-то переключалось, и он мог завести долгий монолог на повышенных тонах, повествующий о субординации и уставных взаимоотношениях между командирами и подчинёнными.

Кравцову было всегда любопытно слушать эти речи, учитывая, что они неоднократно бывали вместе за пределами воинской части в различных увеселительных заведениях. И за всё это время Данила ни разу не показал на службе, что позволяет себе не подчиняться ему или общаться как с другом. Тем не менее, Умаров мог с презрением обращаться к нему или отчитывать за то, за что по-хорошему не должен был бы. В связи с этим, кроме совместных походов по барам, бывали у них стычки. Но больше всего Кравцова раздражал тот факт, что Умаров не видит разницы (или как минимум не показывает это) между ним и какими-нибудь молодыми бестолковыми контрактниками вроде Ворона, которых в батальоне было предостаточно.

Как бы то ни было, Кравцов, как и Умаров, понимал, что с контрактниками офицеру, командовавшему в части по большей части срочниками, будет сложно в этой командировке. Некоторые из них были слишком молоды, некоторые просто не отличались высокой дисциплинированностью. Поэтому отношения с Данилой ему лучше всё-таки не портить, его помощь в этом вопросе может пригодиться, даже если Умаров это не признаёт.

В этот раз из-за недостатка личного состава на боевую службу, за исключением одного, пришлось отправить только командиров отделений, в званиях от младшего до старшего сержантов, кроме того, все из разных подразделений батальона. И это тоже могло иметь определённые последствия. Уж больно привыкли они у себя в подразделениях иметь дело с призывниками и командовать ими. Тут им командовать некем, нужно только подчиняться.

Спустившись вниз, они оказались ещё в одном узком коридоре, расходящемся в разные стороны от трапа. В отличие от предыдущего, он был расположен не вдоль корабля от кормы до носа, а поперёк и в длину был не более шести метров.

Умаров повернул направо и, сделав несколько шагов, оказался между двумя дверьми. Он указал на деревянную, что была слева, и сказал, что Кравцов вместе с четырьмя другими сержантами будет жить здесь, а Козлова поселят на верхней палубе, рядом с каютой самого Умарова. Данила этому не обрадовался, он бы и сам предпочёл жить отдельно от остальных, но спорить с Умаровым было бесполезно. Конечно, он хочет, чтобы тот приглядывал за товарищами в его отсутствие.

Каюта представляла собой крохотное помещение с двумя двухъярусными кроватями по бокам, шкафом, столом посередине и небольшим нештатным диваном, предназначенным для пятого человека.