М. Парфенов - Самая страшная книга 2020

Мама Вася уже никогда не будет с ним ругаться, не назовет его «милай мой» и не потреплет по редким волосам на макушке, потому что отрубленная голова дяди Вити летит в дерьмо вслед за очками.

Брызги попадают Насте на лоб и щеки, но Настя не обращает на это внимания. Настя смотрит наверх, на круглую дыру, похожую на солнце.

…Дыру, сияющую ей с высоты, словно купол звонницы Воскресенского собора.

А потом в этой дыре появляется окровавленная харя безумца, который хохочет и орет:

– СЮПРИИИЗ!

Студеный ветер гнал поземку первого снега, набивал колючую крупу за шиворот и в сапоги, кусал за лицо. Трофим Смага прикрыл рукою глаза и вполголоса чертыхнулся. Нет службы хуже, чем в такую погоду на воротах стоять. Лучше нужники солдатские чистить, дерьмо в бадейке носить. С острожного вала открывалась белая пустошь, изгиб подмерзшего Иртыша и черный окоем задремавших лесов. Тобольск, малая кроха Руси, крепость на высоком речном берегу. Вокруг – накопившаяся ненависть, чужая земля. За надежными деревянными стенами мир иной, непонятный и страшный, пахнущий кровью и колдовством. Ночами в метели хохотали снежные ведьмы, оседлавшие мертвых волков, подводные чудища с треском ломали лед на озерах, а с древних могильников несся призрачный вой.

– От завернуло, – притопнул напарник, Евсей Косорот. – В тепло бы, да бабу под бок.

– Ага, жди, – Трофим кривенько усмехнулся. На дороге появилась темная точка. Гости в острог сегодня шли неохотно, с утра проскочил меховой обоз да притащилась стайка крикливых вогулов с нартами, полными рыбы. Визг ветра принес неясное, равномерное бряканье. До идущего осталось саженей сто.

– Двое их, – сказал глазастый Евсей.

И правда, черная точка обернулась двумя прижавшимися друг к другу людьми. Девочка-сибирячка с плоским лицом тренькала колокольчиком, поддерживая под руку высокого, тощего мужика, обряженного в лохмотья. Мужик был одноногий и неуклюже скакал, опираясь на сучковатый костыль. Пара доковыляла до ворот, и Трофим зябко поежился. У мужика не было глаз. Он стоял грязный, обросший и запаршивевший, пялясь куда-то мимо солдат жуткими незрячими дырами. Мокнущая кровяная корка потрескалась, сочась зеленоватой гнильцой.

– Чьих будете? – поборов оторопь, поинтересовался Трофим.

Девочка в ответ замотала головой и залепетала по-своему.

– Не понимаешь? – вздохнул Трофим и осекся. Слепец, услыхав голоса, сдавленно замычал. В беззубом рту ворочался обрывок черного языка. Девочка заговорила быстро-быстро, успокаивая спутника, и повела его за ворота. Мужик стонал, сипел и пробовал вырваться. Под сводами башни они упали, и слепой забился в снегу. Девочка гладила по грязным спутанным волосам и ласково ворковала.

– Дочка никак, – предположил Евсей.

– Эй, подь-ка сюды, – Трофим вытащил из-за пазухи кусок сухаря. – Не бойся, дуреха.

Девочка равнодушно посмотрела на хлеб и еще теснее прижалась к слепцу, словно кроме любви и заботы их связывало что-то еще. Что-то страшное и голодное, до поры сокрытое в подступающей темноте…

(девятью днями ранее)

Подыхать не хотелось, но ноги подкосились сами собой, и Игнат Забелин рухнул плашмя, подмяв жухлый брусничник и россыпь истекающих черной слизью, дряблых грибов. Обрывок сальной веревки вырвался из рук и уполз грязной змеей. Игнату было плевать, истрескавшиеся губы жадно зачмокали, обсасывая влагу с бархатистого, отдающего болотиной мха. Распухший, по-кошачьи шершавый язык ворочался во рту огромным червем. Изможденное тело сводили судороги, в глазах темнело и плясали багровые огоньки. Кто-то наступил на Игната и матерно выругался, словно собака залаяла. Шаги и треск сушняка под ногами обтекали Игната с обеих сторон. Он втянул голову в плечи. Авось не заметят, авось отлежусь, Господи, помоги…

– Отдыхай, выпороток свинячий, сибирцы нагонят, в гузно оглоблю воткнут, – Игнат узнал хрипатый голос Угрима Перепойцы, казачьего атамана, знакомство с которым Игнат не иначе как через дьявола свел. Будь проклят тот день вместе с Угримом, дьяволом и всей Сибирской землей.

Игнат, надсадно сопя, перевернулся на спину. Чахлые елки кружили бешеный хоровод, закрывая верхушками серое небо, плачущее мелким, моросящим дождем.