Ирина Лачинова - Мытарство. Великий обман

– Потрогай! – разрешил ангел.

– Пушистые, – довольно произнесла девочка, нежно касаясь белых крыльев. – Ты несёшь меня на операцию? Я очень боюсь операции. Ведь я могу умереть, и мама с папой будут плакать. А родителей огорчать нельзя. Они у меня знаешь, какие хорошие!

– Знаю, – тихо ответил ангел. – Я несу тебя не на операцию.

– Ты несёшь меня к маме! Я угадала?

– Нет, я несу тебя совсем в другое место.

Ангелу очень не нравилось, когда умирали дети. Он не любил им объяснять, что их жизнь на Земле окончена. Они всегда начинали плакать, а плач детей разрывал ангелу сердце. Он предпочитал, чтобы эту информацию сообщал детям кто-то другой.

– А то другое место – там есть дети? Я смогу с ними поиграть? – поинтересовалась Виктория.

– Там есть мальчик, но он совсем маленький, – нехотя ответил ангел.

Они остановились и вошли в возникшую перед ними дверь. Ангел поставил 9-летнюю девочку на прозрачный пол.

– Добрый вечер! Меня зовут Виктория. У меня рак! – улыбаясь, сообщила девочка.

– Уже вечер? – произнесла Инна.

– Да, вечер. Скоро у мамы закончится работа, и она приедет ко мне, – ничего не скрывая, ответила маленькая Виктория.

– Она ничего не знает? Ты ей не сказал? – обратился к ангелу Виталий Геннадиевич.

– Сами ей скажите! – недовольно ответил ангел и поспешил удалиться.

– Что он должен был мне сказать? – поинтересовалась Виктория у старика.

– Ничего, девочка, это не важно, – улыбаясь, ответил пенсионер.

– Она имеет право знать, – не согласился Максим и обратился к Виктории. – Ты говоришь, у тебя был рак? Так вот… ты умерла.

– Вы врёте! – возмутилась Виктория и взглянула на Инну с ребёнком. – Он ведь врёт?

– Нет, это правда, – тихо прошептала Инна, по её щекам потекли слёзы.

– Вы все врёте! – зарыдала Виктория, кинулась к белой двери и принялась стучать по ней кулаками. – Мама, мамочка, я здесь!

– Поплачь, моя девочка, тебе станет легче, – пытался успокоить её Виталий Геннадьевич, чуть прикоснувшись к плечам ребёнка.

– Меня зовут Виктория, я не ваша девочка!

– Лучше посмотри, какая красивая у нас Лена, как светится её кожа! – предложил пенсионер.

Девочка взглянула на Лену, которая светилась ярко белым светом.

– У тебя тоже рак? – хотела знать Виктория, вытирая свой мокрый нос.

– Нет, меня убили.

– Тебе было больно?

– Я не помню, – призналась Лена. – Ты не волнуйся! Всё будет хорошо. Я буду рядом.

Виктория села на соседний стул.

– Такой большой стол…, а нас будут кормить? – поинтересовалась девочка. – Мне в больнице совсем не хотелось кушать. А сейчас вот хочется. У нас будет ужин?

– Я не знаю, – честно ответила Лена.

– Скорей всего, ужина не будет, – к разговору присоединилась Инна. – Я здесь с самого утра. Не было ни завтрака, ни обеда.

– Жаль, – громко вздохнув, промолвила Виктория.

– Батюшка, грешная я. Нет мне прощения, – выдавила из себя немолодая женщина.

– Давно ли исповедовалась, дитя моё? – спросил молодой священник.

– Давно, ой, давно! Не знаю, с чего начать.

– Рассказывай! В чём грех твой? – подбадривал священник.

– Сын ушёл от меня, наговорила я ему лишнего, – принялась рассказывать женщина. – Нашёл себе бабу замужнюю…, беременную. Говорит, что от сына моего беременна, но я-то знаю…. Чертовка она! Задурила сыну моему голову. Всё ради квартиры нашей, трёхкомнатной, в самом центре города. Сказала сыну, чтобы выбирал – или я, или она. Так он ушёл от меня! Ой, грех на душу взяла я! Как же теперь жить то?

– Слушаю тебя и удивляюсь. Мать своего внука чертовкой называешь. Покайся, дитя моё, пока не поздно!

– Каюсь, батюшка, каюсь!

– Читаешь ли ты библию, дитя моё?

– Читаю, батюшка, читаю!

– Внимательно ли читаешь?

– Куда уж там! Зрение меня подводит. Читать трудно, плохо вижу.

– В библии сказано: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Понимаешь ли ты, к чему я это говорю?

– Понимаю, батюшка, понимаю. А делать то мне что?

– Всё просто. Надо…

– Что надо, батюшка? Что мне делать? Батюшка? Батюшка? Вам плохо?

Старушка выбежала из кабинки для исповеди и принялась неистово кричать:

– Батюшке плохо! Батюшке плохо!

Тут же подбежали монахини и вытащили тело молодого священника.

– Какой же ты батюшка? Совсем молодой ещё, – возмутилась старушка.

– Женщина, не мешайте! Скорую! Вызовите скорую! – взволнованно прокричала монахиня.

– Не надо никакой скорой. Мне уже лучше, – произнёс священник, открыв глаза.