Лили Рокс - Секс-тюрьма. Наказание, насилие, пытки

На девушке было мало живого места. Практически все ее тело было испещрено мелкими порезами, все еще кровоточащими. Но Павел все-таки нашел одно живое и крайне несовершенное место на теле этой грешницы – руки.

Он поднес к руке дрожащей девушки скальпель и с силой надавил лезвием на бледную кожу чуть выше локтя. Из-под лезвия тут же хлынула ярко алая кровь.

– Аааа! – по всему подвалу разразился эхом звонкий, истошный крик. – Не надо прошу!

Крики были настолько жуткими и оглушительными, что вызывали настоящий ужас. Девушка тряслась всем телом. Ее лицо было пунцовое, глаза налились кровью, а слюна брызгала во все стороны. Она всеми оставшимися силами пыталась вырваться из крепких оков.

Но Павел не реагировал уже ни на что. Его так сильно возбуждала его творчество, он увлеченно и с азартом продолжал пытку. Лица санитаров были каменными. Казалось, что они видят нечто подобное каждый день и им просто скучно.

Сама ситуация была угнетающей, но мозг Алисы настойчиво пытался обмануть ее, говоря, что это только сон. Пусть и правдоподобный, но всего лишь сон. Скоро все кончится, все пройдет, нужно только подождать.

Но кошмар не прекращался, а отчаянные крики вовсе не походили на те, которые можно было слышать где-то из глубин сна.

Павел методично разрезал кожу по кругу, оголяя мышцы руки. Девушка визжала, оглушая своим криком всех присутствующих, иногда ее крики переходили на гортанный крик. И тогда создавалось впечатление, что демоны выбрались из преисподней и поселились все разом в эту бедняжку.

Атмосфера вокруг была более чем нагнетающей. Некоторых девушек рвало, кто-то стонал, некоторые не выдержав, громко рыдали, а кто-то просто молча лицезрел, находясь в шоковом состоянии.

Павел был настолько поглощен своей игрой, что ничего не замечал вокруг себя. Кровь струей лилась с руки девушки и капала на пол, на котором уже была приличная красная лужа, с каждой каплей разрастающаяся еще больше. У Павла на лице не дрожал ни один мускул, он прекрасно знал, что и как делать дальше.

Закончив с верхним слоем кожи, он разрезал скальпелем и мышцы, тем самым добравшись до нервов. Он знал, что когда их задеваешь, то по телу человека проносится непереносимая боль, сводящая с ума и заставляющая мутнеть рассудок.

Павел положил окровавленный скальпель на столик и взял длинный пинцет. Он намеренно зацепил натянутые нервы на руке, легонько оттянул их и отпустил.

Как только девушка отключалась, один из санитаров сразу же услужливо подходил к ней и тыкал ваткой нашатыря. В конце концов ей что-то вкололи и больше она уже не отключалась.

Алиса видела все это и чувствовала, как перед глазами все плывет. Мозг пытался убедить ее, что все происходящее всего лишь сон, но все выглядело чересчур натурально.

– Аааааааа. – крик девушки был сравним с ультразвуком, переходящим в животный рык. Спустя минуту она смогла отдышаться от боли и со всей злобой мира взглянуть на Павла.

– Больной ублюдок. – внезапно закричала одна из девушек, находящаяся где-то слева, через несколько камер от Алисы. – Об тебя, наверное, мамаша в детстве сигареты тушила или девка какая-то не дала!

Павел только косо посмотрел на нее, но сразу же снова переключился на жертву.

– Чтоб ты сдох! Гореть тебе в аду! – Терзаемая жертва заливисто кашляла и хрипела. Кровь из ее рта брызгала во все стороны и несколько капель попали на фартук Павла. Он медленно опустил глаза на свежие капли, небрежно вытер их тыльной стороной ладони и наотмашь ударил жертву по лицу рукой.

От сильного удара она мотнула головой в сторону, из треснувшей губы брызнула кровь и тут же смешалась с кровью изо рта. Но, вопреки ожиданиям обозлившегося Павла, она не отключилась.

Мужчина краем уха услышал тихий, утробный смех. Девушка подняла голову. Она открыто насмехалась над ним, улыбаясь окровавленным ртом и смотря прямо в глаза узурпатору.

Такое издевательство со стороны рабыни Павел никогда не терпел. Он с шумом выпустил из легких воздух и, схватив со столика электрическую пилу, не глядя, рубанул по руке жертвы.

Удивительно, но он попал четко по прорезанной линии и перерубил нервы с частью кости. Оставшийся обрубок Павел переломил голыми руками. Обрубок руки безжизненно повис на кожаных ремешках, а из оковалка хлынула новая порция крови.

В глазах несчастной застыл ужас, она дрожала всем телом, из разорванных половых органов и из открытых ран продолжала литься кровь, мерно ударяясь о каменный пол, словно отсчитывая оставшиеся для жизни секунды.