Катрин Мелье - За гранью

Они быстро сошлись на том, что хотят быть вместе. Но жизнь, которую рисовала себе Марина, совсем отличалась от того, что думал о браке Генка. Его родители жили сложно. Отец пил, бил мать и детей тоже, да его старик, ненавидел даже собаку, которая у них жила. Проходя мимо неё «этот козлина», как называла его мама Генки, не ленился больно пнуть животное подсраку, он вообще любил дать подсрачник кому угодно, при любом удобном случае. Генка же, не был жестоким, по крайней мере, он так думал, но когда женился на Маринке бывало забывал об этом. Его, как он замечал, клинило, иногда. Нет, он однозначно любил эту женщину, но почему-то иной раз не мог сдержать гнев. В таких случаях Генка обрушивал на жену весь накопившийся негатив, выливающийся в крикливые высказывания.

– Не дерётся и ладно! – думала Марина, но его глаза давали понять, что может, поэтому она вовремя замолкала, позволяя ему, как следует выговориться.

Пару раз ему хотелось вдарить, так легонько, чтобы поучить уму разуму, но он всегда вовремя сдерживался, может потому, что просто боялся поломать её хрупкое, крошечное тельце?

– Не смей идиот, ты вышибешь из этой сучки весь грёбаный дух. Она слишком мала. Её и соплёй перешибёшь! Не смей! – говорил его внутренний голос всякий раз, когда Генка отключался и жаждал крови, а зверь бравший верх над разумом, подначивал, как следует вдарить.

Надо отдать должное, он только думал об этом и никогда, не учил её уму разуму, по примеру собственного отца. Почему-то именно в этот раз, ему было тяжелее всего! Мозг прямо кипел от возмущения. В его, может быть самый важный момент, вся семейка ополчилась против, внутренний разумный и всегда сдерживающий голос предательски молчал, зарывшись где-то очень глубоко внутри.

Дети были буквально в истерике, когда узнали, что придется переезжать снова черт знает в какую срань. На этот раз все близкие реально ополчилась против него! Домочадцы приняли переезд в штыки, он понятия не имел, что ему делать. Пацаны подросли и им тоже не хотелось терять друзей, а Инга мало того, что высказала в лицо свой протест, так ещё и объявила забастовку, перестав выходить к ужину, это всё ужасно бесило Генку.

– Что эта маленькая сучка думает о себе? Кто дал ей право открывать свой поганый рот, и кому, мать вашу, вообще интересно её мнение?! – думал он, всякий раз выслушивая нудотину по поводу их переездов, частых смен школ, городов и прочего мало интересовавшего дерьма.

Но, несмотря ни на что, спустя две недели сплошного ада, они всё равно ехали вместе, в семейном минивэне, в свой новый, временный дом.

Марина испуганно глянула на мужа и её рука скользнула на его запястье, мягко поглаживая, успокаивающими движениями, она ерзала взад-вперед по волосатой поверхности.

– Ген не заводись, прошу тебя! Смотри на дорогу, я разберусь. – просила она мужа.

– Да, да ты уж постарайся… разберись, будь так любезна. – буркнул он и прибавил скорость.

– Мальчики! Что происходит, как Вам не стыдно?! – возмущалась Марина, пытаясь усмирить разбушевавшихся детей.

– Он стукнул меня, мама! – пожаловался Кирюша, толкая брата.

– Потому, что ты-придурок! – ответил Антон, отвешивая знатный щелбан младшему братишке, тот от неожиданности взвизгнул и кинулся на обидчика с кулаками.

– Сам, ты-придурок, сам… ты! – кряхтел Кирилл, пытаясь, залезть на него сверху и отомстить.

– Так!!! – громыхнул отец и дал по тормозам.

– Дурдом! Ну и дебилы … – выпалила Инга демонстративно отвернувшись к окну, на всю прибавляя громкость в плеере.

Она была старшей дочерью, следствием бурной молодости. Сама Инга, считала себя изгоем в семье, протестующим подростком и огромным пульсирующим геморроем одновременно.

Марина на секунду прикрыла глаза, она уже видела раскрасневшееся от раздражения лицо мужа и прекрасно понимала, что за этим следует. Гена остановил машину и уже через секунду распахнул заднюю дверь с вопросительным взглядом уставился на притихших пацанов. В голове у него проснулся тот самый голос, но не разума, а наоборот.

– Как же задолбали эти детишки! Детишки-пипишки… как бы вдарил сейчас по самый не балуй! Чтобы аж задница треснула! А-н нет, эта тупая гусыня, тут же, начнёт визжать, лезть, заступаться! Воспитывает из детей хрен знает кого! Была бы моя воля… я бы научил их уму разуму! Уж я бы научил! – бурчал злобный ворчливый голос, внутри Генкиного сознания.

Марина заметила сверкающие глаза мужа и поспешила успокоить его.