Алла Озорнина - Ты – в игре! и другие ужасные истории

«Существует множество признаков того, что в деревне действуют упыри, – это может быть ниоткуда взявшийся мор, падеж скота, засуха или стихийное бедствие… Часто упырь принимает облик мертвеца с оскаленными железными зубами, глаза которого горят адским огнём».

Никита уже пожалел, что так быстро задул свечку. Вокруг была абсолютная, непривычная темнота. За окном продолжал зверствовать ветер, и ливень стучал с такой силой, что дрожало стекло. Никита боялся, что оно вот-вот разобьется под натиском бушующей стихии.

«И тогда в комнату ворвется мертвец с железными зубами», – подумал он и почувствовал, как поднимаются волосики на руках. А там, за окном, что-то продолжало ухать, громыхать, падать…

«Неужели это на самом деле признак того, что в деревне расплодились упыри? Ну, может, не расплодились. Может, всего-то один упырь, – продолжал размышлять Никита, но тут же попытался убедить себя в обратном, – да что за глупости! Упырей не бывает, это все людские домыслы». Но от этого не становилось спокойнее.

Ветер стих. Похоже, ливень превратился в обычный дождь.

Бум-бум! – стучало сердце.

Бум-бум! – стучал дождь.

Никита почти провалился в сон, когда с улицы донеслись странные звуки. Открыл глаза, прислушался – странные звуки приближались. Что это? Да это же… смех! Смех, который назвали в газете сатанинским. И вот он уже совсем рядом – ворвался в каморку и теперь, казалось, мечется из угла в угол.

Никита забрался под одеяло, заткнул уши. Смех как будто бы прекратился, но на смену ему пришли другие звуки.

Шарк-шарк… Шарк-шарк… Кто-то явно приближался к его кровати. Шарк-шарк…

Неизвестно, сколько пролежал так скованный страхом Никита. Когда все стихло, заставил себя высунуться из-под одеяла. Никого! По темному оконному стеклу мирно стекали капли дождя.

Бум-бум… Бум-бум… – стучал дождь.

Бум-бум, – стучало сердце…

Никита и не заметил, как заснул. И тут его словно втянуло в какую-то темноту, не в ту, какая была за окном, а в другую, и вот он уже несется в этой темноте, не разбирая дороги, падает, поднимается, бежит снова, и вдруг оказывается на висячем мосту, бежит по нему, преодолевая страх, и слышит сзади чье-то шумное дыхание, которое все ближе и ближе… Потом сильный толчок – и вот он, переброшенный через низкое перильце, летит в черный бушующий поток.

– Здесь спать будешь, – сказала Дунька Рите, когда они вошли в комнату. – Еле придумала, куда тебя уложить.

– Зде-есь? – опешила Рита, показывая на лежащий на полу матрац.

– Ты, поди, думала, что тебе перину приготовили?

– А что там, внутри?

– Внутри чего?

– Ну, матраца этого.

– Не матрац это, а тюфяк! Солома внутри. Неуч! Все, ложимся, завтра рано вставать. Дел невпроворот.

– Я-то тут при чем? Мы здесь у вас вроде гостей…

– Ага, гостей, которых никто не звал. – Дунька задула свечу, улеглась на кровать – та недовольно заскрипела.

– Ты чего это! – возмутилась Рита. – Я же раздеться не успела.

Ответом ей был громкий храп.

Рита сняла платье, бросила на пол, но сон не шел. Твердо, непривычно, темно. И… тесновато как-то. Дома-то у нее кровать просторная, чуть ли не двуспальная. Мягкая, а в углу комнаты – ночник в виде зайчика. И когда бы Рита ни проснулась – зайчик как будто бы охраняет ее сон. Здесь все по-другому…

Рита снова представила, что будет, когда Тюльнева, Зюзева и Князева узнают о том, что случилось с ней и Никитой. Да они от зависти лопнут!

Тут Рита вспомнила, что с завтрашнего дня начнутся летние каникулы, и она вряд ли с ними встретится… Но ради такого случая что-нибудь, да придумает. Ой, что будет! Умереть не встать! Рите стало так смешно, что она громко расхохоталась.

– Чего ржешь? – донеслось с кровати, и опять послышался богатырский храп.

Тюфяк оказался твердым, Рита долго пристраивалась, ворочалась и все-таки не заметила, как заснула.

А потом вдруг проснулась. Открыла глаза. Темно. И в этой темноте плыл огонек свечи, потом исчез за дверью и опять стало темно… «Кто это? Дунька? – вяло подумала Рита. – Ну кто ж кроме нее? Куда она? Зачем?» – и снова погрузилась в сон.

Утро! Никита понял это, еще не открывая глаз. Чувствовал – в комнате уже светло, пора вставать, помогать родителям по хозяйству. И хотя уже начались каникулы, Никита не собирался залеживаться в кровати.

Все так же, не открывая глаз, Никита сладко потянулся и вспомнил… Что за жуть приснилась? Дом Хохрякова, странные люди – Митрофан Ильич, Матрена Ивановна, Настена, ворчливая, недовольная Дуняшка с рыжей челкой… разговор об упырях, сатанинский хохот… Жуть, одним словом!