Чак Хоган - Архивы Блэквуда. Незримые

Позднее свидетель из числа завсегдатаев гольф-клуба рассказал следующее: втянувшись в эмоциональный диалог с соседом по комнате, он свернул на парковку и, выбравшись из автомобиля, принялся расхаживать взад-вперед с телефоном, как вдруг из рощи возник мужчина. Незнакомец двигался быстрым шагом и, казалось, не замечал раны на лбу. На свидетеля он посмотрел совершенно «мертвыми» (цитата) глазами. Гольфист решил, что человек нуждается в помощи, окликнул его, забыв про соседа на том конце провода. Вместо ответа раненый вскарабкался в припаркованный джип «самаритянина», который не удосужился заглушить мотор. Владелец бросился в погоню, но джип на бешеной скорости умчался прочь с распахнутой водительской дверью. Словно спохватившись, угонщик захлопнул ее в самый последний момент.

Проблесковые маячки «импалы» прокладывали ей дорогу в плотном потоке машин, но из-за чудовищных пробок темп передвижения оставлял желать лучшего. Леппо ни на секунду не отрывался от навигатора и только успевал командовать «налево», «направо», пока Одесса колесила по объездным дорогам, ведущим к дому Питерса в Верхнем Монклере.

Напарники условились не обращаться раньше времени в местное полицейское управление.

– Пока у нас все на уровне догадок, – втолковывал Леппо. – Кроме того, у них сейчас и так дел невпроворот. Вдруг мы ошиблись, зачем зря дергать людей.

– Думаешь, это не террористы? – спросила Одесса.

– Скоро узнаем. Если террористы, истребители расправятся с ними в два счета. А если нет… тогда остается наш общий знакомый. Некто с тремя детьми, подпиской о невыезде и самыми тусклыми перспективами на будущее.

Мозг Одессы работал как заведенный. Совпадения, конечно, настораживают, но шансы, что угонщиком окажется Кэри Питерс, практически равны нулю.

Хотя… самолет принадлежит компании, замешанной в его коррупционной деятельности. Солидная ниточка.

– От развода у любого крыша поедет, – вздохнул Леппо. – Я не рассказывал, но с Дэбонэ у меня второй брак.

Вот уже двадцать лет Леппо состоял в браке с Дэб, или, как он ее называл, Дэбонэ, – миниатюрной женщиной с огненно-рыжими волосами а-ля горгона, водившей громоздкий «шевроле-тахо». С супругой напарника Одесса виделась дважды – первый раз, когда они с Леппо только начинали сотрудничать, и та встреча больше напоминала смотрины. Одесса всячески подчеркивала, что не претендует на Леппо и вообще опасаться ее бессмысленно. Дэбонэ отнеслась к ней тепло и приветливо, однако за внешним очарованием таилась несгибаемая воля, какой Одесса не могла не восхититься. Второй раз они встретились на пикнике, устроенном для агентов. Одесса познакомилась с детьми Леппо и представила Дэбонэ своего парня Линуса, с тех пор между ними установилось полное взаимопонимание.

– Мы тогда были молоды, – продолжил Леппо. – Наш союз не протянул и года, но оклемался я только два года спустя. Слава богу, мы не успели родить детей. За Питерса, конечно не поручусь, но на психа он не похож. Хотя если взять мой случай… У каждого свои тараканы, познать себя можно, лишь испытав сильную боль.

Одесса молча кивнула. Иногда рабочие моменты выливались в школу жизни.

– Кстати, где мы? – сменил тему Леппо.

«Импала» резко метнулась влево и въехала в элитный квартал.

– Почти на месте.

На улицах не было ни души, настоящий спальный район. Петляя среди ухоженных газонов и ярко освещенных домов, Одесса почувствовала умиротворение: тишь да гладь, ничего зловещего.

– Твою мать! – выругался Леппо.

Он первым заметил на обочине джип с распахнутой передней дверцей. Водитель в спешке забыл погасить фары и выключить двигатель.

Одесса припарковалась, блокируя внедорожнику путь к отступлению. Леппо диктовал в трубку адрес. Впрочем, подмога объявится не скоро. Надо срочно идти в дом.

Нащупав кобуру табельного пистолета, Одесса выскочила из машины и, описав широкую дугу, поравнялась с водительским креслом джипа. Освещенный салон пустовал. Под передним бампером валялся протараненный дорожный знак «Парковка запрещена».

Одесса сосредоточилась на доме – двухэтажном особняке в стиле тюдоровского Возрождения, с остроконечными крышами, нависавшими над первым этажом. Внутри горел свет. Парадная дверь заперта. Левая подъездная аллея, огороженная каменным заборчиком, вела к боковому входу, тонувшему во мраке.

Одесса обернулась позвать Леппо, как вдруг прогремел выстрел. За ним второй, слуховое окно верхней спальни озарила яркая вспышка.