Робер Дж. Гольярд - Круг земной

У невысокого пухлого мужичка, что стоял рядом, шевельнулся нос – мясистый, с крупной бородавкой на кончике, он словно жил собственной жизнью: принюхивался, раздувался и опадал.

– Кто его знает, – пропищал он, – темно, будто в утробе у Вила…

Он согнулся в три погибели и, подпрыгивая, как собака с перебитой ногой, принялся быстро обходить поляну.

Родрик стиснул зубы. Проклятье. Ищейка. Видать, бодрячок. Бывают такие: толстые что твоя хрюшка и лёгкие, как надутый бычий пузырь.

Гаран, экая гадина, продал его ни за что. Не понимает, дурень, что Леофрик ему всё равно ни гроша не вернёт, а в лучшем случае велит дать плетей. Тупая трусливая скотина. Как назло, в лесу было вовсе не так темно, как выразился тот носатый: луна висела прямо над головой, и если кому из солдат вздумается внимательно глянуть по верхам, ему, Родрику, конец.

– Туда ушёл! – радостно возвестил Ивар, указывая в сторону ручья. – Совсем недавно.

Он стоял так близко от Родрика, что тот мог попасть плевком прямо в его плешивую башку. Родрик поклялся бы, что от Ивара несёт пóтом за сто шагов. Небось, думает: вот сейчас загоню очередного беглеца, потом в кабак, пиво пить да баб лапать.

– Уверен? – спросил начальник стражи.

– Вернее и быть не может. Топал, как медведь. Видно, торопился.

Вислоусый довольно усмехнулся.

– Кенред, живо возвращайся, скажи Балдрику, чтоб людей дал. Всех. Вилланов поднять, пусть идут цепью к Комариной плеши. Скажи, лично от меня серебряный дарн тому, кто гада увидит, и ещё один сверху, если повяжет. Этот дуралей сам себя в болото загонит. Стой! И ещё передай Балдрику, чтоб прихватил сестричек. Ивар, веди!

Следопыт как собака бросился в лес, все прочие – за ним. Гаран хмуро брёл со связанными за спиной руками. В спину его подталкивали копьём.

Родрик полежал ещё немного, вжавшись в ветку и прислушиваясь, потом, повиснув на суку, легко соскочил на землю. Медлить было нельзя. Солдаты дойдут до ручья, а до него чуть больше полмили, потом, потеряв след, скорее всего, вернутся сюда. Крестьяне из Подгорья тоже не задержатся: светящиеся окна деревни видно даже с этого места, а на серебряный дарн каждый из них сможет семью месяц кормить. Где находится та самая Комариная плешь, о которой упомянул командир, Родрик не знал, но, здраво рассуждая, они пойдут на восток – туда, куда всё это время стремились беглецы.

Родрик поднял было свой плащ, но, подумав, решил всё же его не брать: не стоит давать знать преследователям, что он был здесь, и даже может быть слышал, о чём они говорили. «Вил с ним, с плащом, скоро лето, не замёрзнем». Решительно развернувшись, Родрик зашагал на запад, обратно к Бреотигерну. На мгновение мелькнул в голове вопрос, что это за «сестрички», о которых говорил тот вислоусый, но времени раздумывать не было.

Небо понемногу начали затягивать тучи, и Родрик этому обстоятельству порадовался: дорогу примерно он помнил, а вот носатому Ивару темнота точно не подмога. Лес здесь был густой и корявый: глухое урочище с исковерканными буреломом стволами дубов-великанов, с подлеском из гнутых осин, черёмухи и волчеягодника. Найти следы в такой черноте точно не получится.

Зацепившись пару раз за торчащие из земли корни и свалившись наконец в глинистый овражек, Родрик, весь в грязи, с трудом выкарабкался и, тихонько матерясь, свернул ближе к тракту: хоть слегка и на виду, но идти здесь было не в пример легче. Не удержался и потратил пару минут на то, чтобы забраться на дерево, глянуть, что творится в селении, которое уже давно скрылось за пригорком. Так и есть: там, словно рой светлячков, мелькало множество мелких огней – крестьяне с факелами уже приближались к кромке леса, а оттуда до поляны с его плащом рукой подать. За дальностью расстояния ничего не было слышно, только лёгкий ветерок шевелил голые ветви.

Родрик бросил взгляд на север, где милях в пяти, на фоне чёрного неба угадывались ещё более чёрные очертания Нордмонтских гор. Здесь они были высоки, отвесны и неприступны, как будто зубы гигантского дракона чьей-то невиданной силой воткнуло в землю. Пути на север в этих местах не было, разве что внезапно вырастут крылья. В Подгорье дорога раздваивалась и одним своим щупальцем вскоре заползала в узкое ущелье, тянувшееся на добрую пару лиг, а там – Нордмонт, свободная страна. Родрик в своё время исходил те земли вдоль и поперёк, но, увы, и вход в ущелье, и выход из него запирали крепости: с этой стороны – герцога Бедвира, с той – графа Тэлфрина, великого северного лорда. Другие проходы в Нордмонт, если не карабкаться по горам, которые дальше к востоку становились более пологими, находились уже после Эллесмере, но в ближайшее время Родрику, видимо, добраться до тех мест не судьба.