Валерий Туманов - Блаженство кротких

Дядю Эдика, крупного, коренастого, азартного рыбака, весёлого и говорливого, Сергей помнил хорошо.

– А фамилию его помнишь?

Сергей фамилии не знал, но сообразил по хитрым улыбкам, – … Полежаев?

Сидя во главе стола, Шубин протянул руки в стороны, ухватив обоих майоров за шеи, – Вы мне оба, как сыновья. – Он потряс загривки и отпустил, – Я вас обоих, с мальства…

Он попеременно смотрел каждому в глаза.

– Ты – сын моего погибшего друга. А ты – сын женщины, которую я любил. Поэтому первую – за родителей. – Он разлил по стопкам «Столичную» (другой не признавал).

– Царствие им небесное.

Выпили не чокаясь.

– Вот тебе и ответ. – Он округлил глаза в сторону Сергея. – Он и ты – единственные, за кого я могу поручиться, как за себя. Потому что… – Он тяжело сглотнул и метнул суровые взгляды на одного и другого. – Если кто из вас… – Кулаки его сжались. – То я зря прожил свою жизнь.

Взгляды оперов потупились. Дядя Андрей улыбнулся, и кивнул Ерохину.

– А теперь расскажи всё ещё раз.

И Сергей рассказал. Про Козака. Про врача. И про Эльку. Как на духу.

Узнав про Козака, багровый Полежаев заходил желваками. А к концу рассказа – побледнел.

– Ни хрена себе. – Юрий нервно чесал затылок двумя руками. – Слушай. – Он поразмыслил пару секунд. – А ты не боишься, что твою там зомбируют? Климов же говорил…

– Да прекрати ты нагнетать! – прикрикнул Шубин, – На нём и так лица нет.

Он кивнул на Ерохина, и несколько секунд неподвижно смотрел на него. Когда продолжил, в голосе слышалась твёрдая уверенность.

– Во-первых, не факт, что в этом санатории вообще что-то такое есть. Во-вторых, если человек знает заранее, опасается и напряжён, то расслабить его не так просто. А она, как я понял – натура сильная. – Он подбадривающе улыбнулся. – Кто она у тебя?

– Океанолог.

– Вот. Значит учёный. – Дядя Андрей выделил это слово голосом и глазами. – А у них склад ума особый. Всё подмечают и по полочкам раскладывают. То есть подкорка всё время на чеку. А значит выдержит.

Он ухмыльнулся и хлопнул Сергея по плечу. Довольно крепко для старика. Сергей качнулся и поднял глаза, встретив хитрый прищур.

– Эх. Хотел бы я увидеть бабу, которая смогла тебя так… – Он выжал руками невидимую тряпку.

– Да видели вы её… лет двадцать назад, – вырвалось у Сергея.

На лбу Шубина углубились морщины, глаза заходили.

– Это рыженькая, что ли? С кудрями до плеч? – Он откинулся на спинку. Во взгляде прорезался укор. – Которую ты бросил в положении?

Слова медленно и с трудом протискивались в сознание Сергея. Комната заливалась серым туманом.

– Что?!! – Он очнулся стоя, от грохота упавшего навзничь стула.

Лицо Шубина исполнилось смятением и тревогой.

– А ты не знал? …Правда, что ли?

– Дядя Андрей! Вы за кого меня принимаете?

– Ну ладно, ладно, – замахал ладонями Шубин, с тенью вины и раскаяния на лице, пытаясь усадить взорвавшегося Сергея. Когда Ерохин сел, он пригладил ладонью волосы и шумно выдохнул. – Ну вы, молодёжь, даёте…

Схватив пару грязных тарелок, Полежаев устремился на кухню. Сергей опёрся локтями и обхватил руками голову.

Он её не бросал. Всё случилось само собой. Тогда Сергею казалось, что острая на язык, бойкая и независимая Элька, не воспринимала его в серьёз. Лишь мимолётное увлеченье. Юлька же, её лучшая подруга, была полной противоположностью.

Лишь теперь в сознании опера прошлое высветилось как в лучах прожекторов.

Он понял, почему Юлька, с которой они шли, случайно встретившись в сквере у института, вдруг повернулась, и, неожиданно потянув его за шею, впилась затяжным поцелуем.

С этого дня Элька исчезла. Её телефон отключился навсегда. А Юлька заполнила собой всё.

Если бы я тогда знал! Жизнь могла бы сложиться по-другому.

Подумав, дядя Андрей начал тягостно и неохотно.

– Я узнал об этом совсем недавно. Она же после тебя снохой кулаковской стала. А года три назад, я заходил к Кулакову, на годовщину сына, на поминки, – он скривился. – Наркотики. Передоз. – Шубин нервно отмахнулся. – Там он и ударился в воспоминания. До сих пор во всём винит «эту рыжую». У неё выкидыш был тогда. Да тяжёлый какой-то. Детей она не могла больше…

Тут он осёкся, и прикрыв рот ладонью, растерянно упёрся в глаза Сергея. Сергей тяжело, но уверенно кивнул.

– Так вот, на этом её кулаковская семейка и сожрала. Давно уже. Лет пятнадцать как.

Он замолчал. Вернулся Юрка. Теперь они оба сочувственно смотрели на Ерохина. Только он их не замечал.