Александр Швед-Захаров - Бестселлер будущего

Когда все успокоились, предательский звук в животе дал понять Умсаре, что желание поесть посетило не только её. Она посмотрела по сторонам, на окно, дверь, на потолок. В темноте она что-то заметила наверху.

– Аико, дай мне, пожалуйста, свой телефон, – не глядя на дочь, попросила мать.

– Зачем? – встревожилась младшая дочь

–У тебя там хороший фонарик, а он мне так сейчас необходим, – спокойно, не отрывая взгляд от потолка, сказала мама.

Немного порывшись в куртке, Аико протянула матери телефон. Умсара, разобравшись где нужная кнопка, включила фонарик и холодным светом посветила на потолок. Там, наверху, были видны щели, образовавшие вместе люк. В люке было продольное, короткое отверстие, напоминавшее замочную скважину. Женщина пододвинула стул, встала на него и ногтем начала ковыряться в отверстии. Изучив дырку, она спустилась вниз и принялась осматривать полки и скрытые места, словно что-то выискивая. Видимо, в какой-то момент поиски увенчались успехом, держа найденное в руках, она снова поднялась на стул и попыталась открыть люк в потолке. Попытка удалась и люк откинулся вниз.

– Ничего себе, – восхищённо прошептала Аико.

Мать заглянула в отверстие, повертелась на месте немного, после чего слезла со стула и взяв пустую кастрюлю вернулась к лазу.

– Мама, что там? – поинтересовалась Саяна.

– Тут чердак, ничего полезного нет, но есть окно, которое возможно нам пригодится. – ответила она, ставя наверх кастрюлю и телефон. – Я сейчас кое-что посмотрю и вернусь. Не бойтесь.

Приложив усилия, она залезла наверх и судя по звукам, направилась в сторону противоположной стенки, там, где на нижнем этаже был предбанник. Спустя минуту на чердаке воцарилась тишина, нарушали которую шорохи. В определённый момент девочки услышали звук открывающейся ставни и сверху повеяло холодом. Снаружи раздался протяжный вой.

– Саяна! – позвала мать.

– Да, мама.

– Заберись на стул, мне кое – что надо тебе дать! – отдала приказ Умсара.

Девочка, забралась на стул и заглянула наверх. Яркий свет фонарика ударил ей в глаза, ослепив её.

– Я ничего не вижу. – возмущённо, шёпотом пожаловалась дочь.

– Извини, – глава семьи убрала свет, направив его в сторону. Снаружи, сквозь открытое окно, доносились звуки завываний и мельтешения. Мать протянула кастрюлю, наполненную снегом с горкой дочери. – Отнеси вниз, вывали на сковородку и верни обратно.

Дочь исполнила всё, как и просили, после чего села на кровать к младшей и обняла её. Взгляды обеих были устремлены к потолку, к люку, из которого прорывался свет.

– Саяна, дочь, возьми ещё одну кастрюлю. – шёпотом сказала мать и просунула в лаз также наполненную с горкой кастрюлю снега.

Через полчаса, нагрев помещение и растопив снег в сковородке и кастрюле, женщина аккуратно разлила получившийся в сковородке бульон по чашкам. Закончив, она передала каждой по чашке.

– Согрейте руки, прежде чем пить. На сегодня еды больше не будет. Надо экономить, – медленно, с остановками уведомила мать. – После того, как поедите, ложимся спать, сил не так много.

Прошло ещё 15 минут, Умсара наполнила топку дровами и присоединилась к дочкам, под слоями тёплых вещей.

– Спи, моя радость, усни, – тихо запела она, сохраняя традиции в их невольном заточении, давая спокойствие и теплоту детям.

Потеряв счёт времени, они уснули.

Нос Саяны был холодным, когда она открыла глаза. Минуты три она лежала без движений, привыкая к темноте, наполнявшей домик. Клубки замерзающего дыхания преломлялись в лунном свете. Дочь лежала и не понимала, что заставило её проснуться, голод или нужда? Ни первое, ни второе, скорее что-то другое. Когда глаза привыкли к темноте, она выскользнула из-под одеяла, и тут же ощутила холод, сковавший её. Стараясь никого не разбудить, она вышла в переднюю и собрав охапку: отметила, что дров становится очень мало, а чем топить потом, она не представляла себе. Подкинув пару дров, она проследила за тем, чтобы жадные языки спасительного пламени начали поедать холодную древесину. «Сейчас разгорится, и наполню полностью» – подумала она про себя. Немного размявшись и согревшись приседаниями, она подошла к окну.

На опушке, в свете луны виднелась куртка отца. Точнее, разум сам подсказывал, что это. Ни одного волка рядом не было. Саяна всматривалась в лохмотья, пытаясь увидеть то, чего она сама боялась увидеть. Словно капитан, вглядывающийся в подзорную трубу, она фокусировала зрение. Движимая желанием увидеть мелкие детали, она вплотную приблизилась к окну и сложив ладони полукругом, ограничив поле зрение, упёрлась в холодное стекло окна. А вдруг папа жив? Это надежда теплилась в ней глубоко внутри, хоть и было понятно, что выжить невозможно. Продолжая своё изучение, она не заметила, как на опушку вышел волк. Он повернул голову в сторону домика и наблюдал за происходящим в доме. Постояв немного, он двинулся в сторону Саяны.