Алексей Доцент - МОЁ СОЗИДАНИЕ. Рассказы, статьи, стихи и песни…

Из-за всего этого старческого безобразия на ум егерю приходили лишь одни матерные ругательства, да богохульства, что Господь, дескать, и пальцем не шевелит, дабы помочь одинокому немощному деду.

Карпыч мутным взглядом посмотрел на висящие на стене большие часы с кукушкой – девять утра, и распахнул своё одеяло, из-под которого в комнату выпрыгнули: сперва большое облако пара, следом за ним пёс Шарик, а затем ядовитый старческий смрад.

После этого старик со страшным скрипом опустил свои ноги на леденющий досчатый пол, охая и ахая натянул на ноги валенки, древнюю, как и он сам, фуфайку, и… аж полетел из комнаты через сени прямиком на улицу справлять маленькую утреннюю нужду. Мочевой пузырь у деда держал уже плохо, а не дай Бог, обделаться в такую холодину!

Отворив входную дверь избы, старик и не заметил, что пар с улицы на крыльце так и не возник, ведь уличная температура воздуха была не намного ниже домашней – всего-то 25 мороза.

Чтобы сделать своё мокрое дело, Карпыч даже не пошёл в туалет, находящийся в огороде метрах в десяти от дома, а помочился прямо под крыльцо. Знал дед, чем это может закончиться.

Быстро забравшись обратно в хату, егерь с грохотом захлопнул за собой дверь. Пройдя через сени, он остановился возле комнатной двери, словно что-то вспомнив, затем вернулся на крыльцо и жадно схватил стоявший у стены сучковатый черенок, подобранный им когда-то в лесу, а теперь уже много лет верно служащий тростью.

– Эх, Евдошенька! – с грустью пробормотал дед, зажмурив глаза. – Как скучаю я по тебе, родная!

Ещё несколько лет назад, когда только у Карпыча начинали болеть ноги, они с Евдокией прогуливались по лесу, и супруга обратила его внимание на ровную крепкую палку, лежащую вдоль дороги.

– Вань, – сказала она тогда ему, – а зачем тебе на трость-то деньги тратить? Вона, лежит, очень хорошая. От коры очисти, сучки пообрубай и ходи. Смотри, тут и ручка для тебя удобная имеется. Прямо прелесть!

После смерти любимой жены, эта трость стала для Карпыча необычайно ценной реликвией, которую он старался хранить пуще зеницы ока.

Старый егерь вернулся к себе в комнату и медленно зашаркал в её дальний угол, где уже с полвека висела православная икона «Сошествие Святого Духа на апостолов», подаренная Ивану с Евдокией ещё его родителями. Подойдя к образу почти вплотную, Карпыч уставился на него так, будто хотел просверлить взглядом дыру. Постояв так минут пять, дед глубоко вздохнул, и тихим шепотом начал читать молитву:

– Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь…

Тут молитва егеря резко оборвалась, и он горько зарыдал, закрыв лицо рукавом ватника. Затем, малость оклемавшись, снова поднял на икону свои мокрые от слез глаза и продолжил, но уже своими словами:

– Погибаем мы, Боже, погибаем! Зиму лютую пригнал Ты в наше село. Морозище, вон, аж стёкла на окнах трещат! Все запасы жратвы, что в сельнике, помёрзли. Одни сухари с собакой едим. Околеем мы тут скоро! – Карпыч снова прижал рукав к лицу и стоял так минут десять, всхлипывая и тяжело дыша.

– Ну неужели, Господь, Отцы и Матушка 1 1 Православная икона «Сошествие Святого Духа на апостолов». Краткое описание её исполнения (того, что было у Ивана Карпыча): на иконе изображены двенадцать апостолов, сидящих полукругом на скамьях в сионской горнице, а в центре на стуле сидит Богородица. В это время на присутствующих нисходит Святой Дух в виде белого голубя, наделяющий апостолов силой слова и завещающий просвещать о православной вере. , Вам сложно сотворить одно маленькое чудо!? – закричал он вдруг громко на икону. – Дров у меня полный сарай, но они не колоты. Силы их поколоть Вы у меня отняли! Друзей и знакомых у меня уже нет, что бы пришли помогли – и их Вы отняли! Нанять кого-то, нужны деньги, а их нет! Забрали Вы у меня и сына, а теперь и последнее моё сокровище – Евдокию…

Здесь голос Карпыча сорвался, дрожащей рукой он вытянул из кармана кусок замызганной тряпки, что последние месяцы работала у него носовым платком и, вытерев глаза, продолжал:

– Псина моя, знаете ли, тоже дрова колоть мне не будет! Сдохнет скоро. Так что же делать?! Помоги мне, Боже! Или подскажи! Но, ведь не дождёсся от Тебя и слова! Не верю я, что ты настолько жесток! Мне помирать скоро, знаю, но не такой же жуткой смертью! Али я заслужил её? Так скажи, чем? В «блокаду Ленинграда» со мной играешь? За что? Или я ещё не всё Тебе выисповедал у Епифана?..