Александр Темной: Вход и выход. Эпизод 1

Человек пугался, расстраивался. И тогда Иван, нагибаясь, доверительно хлопал, казалось бы, безнадежного, кандидата на вакантную должность по плечу и с хитрым прищуром добавлял: «…Но вы мне нравитесь. Я вас возьму в свою команду!»

Таким образом, за короткое время он, с молчаливого согласия шефа, окружил себя стукачами и жополизами, готовыми из шкуры вон вылезть, лишь бы угодить любимому «заму».

А «зам», тем временем, всегда зная, что и когда происходит в фирме, безнаказанно прокручивал под носом босса всевозможные махинации, ведущие к не совсем законному личному обогащению.

В какой-то момент Корский почувствовал себя неуязвимым и непотопляемым. И ему всё сходило с рук. До поры – до времени, пока его не пригласил на вечеринку в свой загородный дом босс.

О той треклятой вечеринке, которую позже Иван будет вспоминать только матерными словами, он практически ничего не помнил. Помнил только, как Максим Эдуардович налил ему большой пузатенький бокал коньяка и предложил сигару. Потягивая коньяк и попыхивая сигарами, они сидели с шефом на кожаном диване в беседке и говорили о политике.

Где-то на заднем плане играла классическая музыка. Вечерний ветерок приятно обдувал тело и играл зеленой листвой деревьев и кустов. Пахло цветами и фруктами.

Это был ещё один вечер в гостях у босса. Скучный, на котором не пошалишь, но весьма полезный для карьеры. Всё было вполне нормально, пока не пришла Лиза – дочь босса. Корский с Максимом Эдуардовичем как раз закончили обсуждать Америку и экономические санкции против России. Иван уже решил, что разговор с боссом окончен, хотел уже вызывать такси, чтобы ехать домой, но тут вдруг Лиза нагнулась и принялась что-то шептать отцу в его большое ухо, обрамленное сетью морщинок, словно растущее из паутины. Корский посмотрел на её упругую задницу, на длинные ноги, обтянутые черными чулками, на гибкий стан и почувствовал, как член наливается кровью, оттопыривая ткань брюк. В голове Ивана тут же возникла мысль о том, что он с удовольствием вдул бы Лизе, не будь женат. Черт, но почему жена выглядит не так, как эта сучка?!

И всё! На этом мысль оборвалась, как оборвалось и всё хорошее, что было на тот момент в его жизни.

Он почувствовал, как куда-то проваливается, и мир вокруг него тает, как кусок масла на раскаленной сковороде, теряя свои очертания.

Из провала он вышел внезапно, словно проснулся после долгого и болезненного сна. Голова гудела, перед глазами всё двоилось. Когда два изображения слились в одно, Иван приподнялся на локтях и огляделся по сторонам. То, что он увидел, его не обрадовало. Он понял, что находится в какой-то лачуге, из мебели в которой есть только стол, сколоченный из необструганных досок, да такая же кровать, на которой он и лежал. С потолка на проводе свисает почерневшая, давно сгоревшая лампочка. Из-под бревен торчит пакля, похожая на не знающие расчески волосы старой алкоголички. Окна разбиты, сквозь них внутрь прорывается холодный ветер, несущий запах навоза, неприятно обдувая своим зловонным дыханием лицо и руки… В общем, жуть!

Рывком приняв сидячее положение, Корский увидел двух облезлых мышей, снующих у него между ногами, почему-то обутыми не в немецкие туфли, а в кирзовые сапоги. Когда Иван топнул этими сапогами по полу, мыши мгновенно разбежались по углам дома.

От топота собственных ног боль в голове Корского усилилась ещё больше, и он застонал, сдавив виски руками. Только стон его был больше похож на хрип старого деда, который всю жизнь курил махорку.

Когда боль немного поутихла, Иван медленно, с трудом преодолевая слабость во всем теле, поднялся на ноги. Сразу же закружилась голова и к горлу подкатила тошнота.

Чтобы не упасть, Корский оперся на шероховатую спинку кровати и закрыл глаза. Постоял немного. Неприятные ощущения вдруг стали проходить.

– Зашибись! – буркнул себе под нос всё тем же стариковским голосом Иван, после чего разлепил веки и оглядел себя. Он был одет, как бомж: рваная телогрейка с просвечивающей сквозь дыры ватой, дырявые спортивные штаны, сильно растянутые в районе колен. – Что это за дерьмо?

Словно ища ответ на свой вопрос в грязной хибаре, Корский вновь начал осматривать помещение, пока взгляд его не уперся в деревянный стол, на дощатой крышке которого что-то блестело.

С трудом переставляя вялые ноги, он дошел до стола и протянул руку к тому, что привлекло его внимание. Это было видавшее виды зеркало в пластиковом корпусе, с наполовину отломанной ручкой. Когда же Иван глянул в это зеркало, он не поверил своим глазам: вместо привычного отражения своего, как ему всегда думалось, красивого и брутального лица, он увидел распухшую рожу немытого, нечёсаного бомжа, словно только что вылезшего из помойки.