Сергей Кочнев - За гранью реальности

– А насчет телеги – ты не обижайся. Не разбираюсь я в этих современных штуках. Тут, анадысь, лет с двадцать назад, тоже по весне, мужички на куда большей телеге пожаловали. И колес больше и сверху железная крюка приделана. Это, значит, чтобы деревья из земли выдергивать. Так и они здеся увязли. А после, как выбрались, свернули ни туда и сгинули напрочь.

– То есть как – сгинули?

– А так! На болото они вперлись, сдуру. Их Болотник и прибрал к рукам. Вместе с этой их… машиной.

– И что, так и не нашли? – удивился Влад.

– А как найдешь? Болотник – тот еще жучара! К нему что попадет – во век не вернется. Да и дна у болота нет. Сколько угодно туда таких телег впихнуть можно. Все примет пучина зловонная.

Митрич поднес хлеб к лицу, понюхал, удовлетворенно хмыкнул и принялся есть. Аккуратно, стараясь не обронить ни крошки.

– Да и поделом им, сволочам этим. Они же лес собирались рубить. Они эти,.. как их?.. Браконьеры были!

Вместе с пеньком Митрич отодвинулся подальше от костра и Влад вдруг увидел, что его ночной собеседник как-то странно, словно по-детски боится огня. И если бы не желание жарить хлеб, то он так бы и держался от него подальше.

"Хотя, чему тут удивляться. Что для леса самое страшное? Конечно пожар." – сделал для себя вывод Влад.

– А волки в твоем лесу водятся? – вдруг решил узнать он.

– Нет. Извели всех давно,– в голосе Митрича появилась горечь. – Есть медведи, кабаны, сохатый. Даже рысей семья. За дальней дубравой, возле Схрон-горы они поселились. Скрытные, заразы. По первому времени даже от меня прятались.

– А мне показалось – я волчий вой слышал.

– Это я шутковал, – рассмеялся Митрич. – Решил пужануть вас слегка. Жаль не вышло как хотелось.

– Почему не вышло? Товарищ мой в машине вон закрылся.

– А за волками я недосмотрел, – голос Митрича вновь стал серьезен, с заметными нотками грусти. – Болел я тогда сильно… Лето жарким было. И сухим очень… Горело много где… А волки – гордые и глупые в этой своей гордости. Поранили сильно матку у них пастухи, вот они и стали мстить. Вырезали скота много. Не для еды… В отместку, стало быть…

Митрич помолчал с минуту, потом спросил.

– Так куда вы с приятелем направлялись на ночь глядя?

– В Нижнюю Ольховку. Мне казалось эта дорога только туда ведет?

– Дорога много куда ведет. А деревня эта, куда вы путь держали, плохая. Не надо вам туда, – вдруг сказал Митрич. – Телегу твою я вытащить помогу. Дорогу короткую укажу – езжайте себе с миром!

– Никак нельзя, Митрич, – вздохнул Влад.

Эх! Как бы он и сам был рад плюнуть на все и вернуться домой, в родной город, к нормальной жизни.

– Ищем мы человека одного. Девушку. Умерла она… Не так давно.. Нам бы убедиться…

– Ну как знаешь, паря. – кивнул Митрич и поднялся на ноги.

Он действительно оказался очень невысок. Не выше полутора метров.

На удивление легкой и совершенно бесшумной походкой Митрич пошел к дороге, там где стоял застрявший "дастер". Влад, включивший фонарик в смартфоне, осветил машину, показывая Лесовику масштаб трагедии. Но Митрич отмахнулся – и так все ясно, все понятно.

– Дело швах? – Влад с надеждой посмотрел на Лесовика.

А дальше произошло все странно и очень… невероятно.

Влад продолжал освещать машину, когда Митрич, поплевав на руки, смело шагнул прямо в мутно-черную жижу. Наклонился, ухватился за фаркоп и, задорно кхекнув, потянул вверх. Скрипнули рессоры, по поверхности потревоженной лужи пошли волны и с неприятным чмоканьем задние колеса вышли из грязи. Машина сильно накренилась.

– Тащи сюда вон ту лесину, – приказал Митрич кивком головы показывая где именно лежит та лесина.

Голос его был обычен, словно и не держал он сейчас в руках такой непомерно тяжелый груз.

…А всего через несколько минут машина уже стояла на относительно чистом участке дороги. С нее ручьями текла черная вода и отваливались большие куски грязи.

Митрич деловито обошел автомобиль по кругу, громко цокая языком и что-то невнятно бормоча себе под нос. После подошел к Владу.

– До утренней зорьки время еще есть. Ложись, поспи на полянке где мы с тобой беседу вели. Я там уже все приготовил, – помолчал секунду и добавил: – Не тронет вас здесь никто. И ее я не пускаю. Нечего ей делать в моем лесу.

– Кого, Митрич?

– Сам знаешь, паря. В деревню если все же попретесь – будь осторожен. Не хорошо там! За хлеб благодарю – уважил старика. Если дело ко мне какое будет – заходи. На сто шагов с любой стороны вглубь леса зайдешь – зови. Три раза имя мое крикни и я приду. Если, конечно, не занят буду. Все, мне пора.