Глеб Кащеев - Лабрис

Может, это я – рептилоид, напяливший костюм человека? Или русалка. Не зря же чувствую себя в море как дома, да еще и с дельфинами говорю. Точно! Как в сказке! Только за ноги я отдала морской ведьме не голос, а возможность быть увиденной и услышанной. Даже ведьму эту самую помню, с золотыми глазами.

Но перед самым пробуждением ведь у меня же был хвостик воспоминания! Тепло маминых рук, уют родного дома. Я не могла этого придумать. Все это было! Да и самолет этот дурацкий. Вряд ли такой есть у морского царя.

Тогда что я?

Дошла до своего сарая, хлопнула дверью, упала на матрасы и зарыдала, закрывшись с головой тканью. Не буду больше выходить! Никогда! Каждое мое соприкосновение с этим дурацким миром приводит к боли, слезам и отчаянию. Буду сидеть здесь… ну и иногда плавать с дельфинами. И все!

Так бы и погружалась все глубже и глубже в трясину обиды на остальных и жалости к себе, если бы дверь сарая не стукнула.

– Ау… ты здесь? – позвал голос Дары.

Я промолчала, но не удержалась и всхлипнула.

Судя по шуршанию пленок, девочка направилась в мою сторону.

– Уходи! Тебе запретили со мной общаться! – крикнула я.

– Вот еще! Мама не может распоряжаться, с кем мне дружить, а с кем нет. Ты меня выручила там, на улице, хотя едва знала. Теперь я должна помочь тебе.

– Ничего ты не должна, – буркнула я.

Она подошла ближе.

– Это ты здесь спишь?! Ужас какой. Давай я тебе одеяло хоть принесу, а то ночи уже скоро совсем холодными станут. Я бы тебя и в дом пригласила, но…

– Не надо в дом. Я буду здесь жить. И за одеяло тебе влетит.

– Ничего, сделаю так, что не заметят.

Возникла неловкая пауза.

– Почему она так сказала? – спросила я. – Почему нельзя со мной водиться? Кто я, по ее мнению?

– Она мне так и не ответила, как я ни пытала. Нельзя, мол, и все. И про бабку тоже рассказывать не собирается. Говорит, что это мне только навредит. В таборе бабулю почитали ведьмой, но это ничего не значит. Вон маму мою тоже колдуньей называют, и что? Она ничего такого не умеет. – Дара вздохнула, присела на пол рядом со мной и тут заметила лабиринт. – Ой! А это что такое?

Она потрогала пальцем выдавленные в дереве линии.

– Не знаю. Когда я проснулась, это здесь уже было. А самолетик вон там, в полуметре от твоей ноги, ты видишь?

– Какой самолетик? – Дара растерянно поерзала и огляделась.

– Понятно, – вздохнула я, – ты их тоже не замечаешь.

– Да кого?

– Предметы в центре лабиринта.

– Лабиринта?

Дара вскочила на ноги и посмотрела на пол.

– Ничего себе. А где, ты говоришь, лежат предметы? Здесь? Ой! – Она попробовала ткнуть пальцем в звезду в центре и замерла.

– Что?

– Не пускает! – сказала она, ощупывая невидимую преграду в воздухе.

Тут уже я вскочила с матраса и подошла к ней. Провела рукой над пентаграммой и ничего не почувствовала. Дара же двумя руками обозначила границу, через которую не могла пробиться. Полусфера чуть более полуметра диаметром накрывала центр лабиринта, как надежный железный таз.

– Вроде не твердое, а как будто через мягкую резину пытаюсь руку просунуть. Вначале еле чувствуешь сопротивление, но чем больше давишь, тем больше отталкивает, – проговорила она.

– Наверное, поэтому и не видишь ничего.

– Там что-то спрятано именно для тебя, раз ты спокойно можешь это потрогать. А взять можешь?

– Нет, – вздохнула я, – они как приклеены. Даже бумажный самолетик твердый как сталь. Ни сдвинуть, ни поднять, ни согнуть.

– Как интересно! – мечтательно и радостно сказала Дара. – Обожаю загадки.

– Терпеть их не могу, – буркнула я, хотя и не помнила, так ли оно на самом деле. Но вот эта головоломка уже выбешивала. Если ее создали специально для меня, то зачем? Мой внутренний голос равнодушно заметил, что еще неплохо было бы знать, кто именно ее создал. Уж не желтоглазая ли? И что мне грозит, если я ее так и не разгадаю, но еще интереснее – что случится, если я когда-нибудь решу эту задачку?

– А что там еще лежит?

Кратко описала ей все пять предметов.

– Мне кажется, они для тебя должны что-то значить. Может, благодаря им ты сможешь вспомнить, кто ты и откуда?

– Но я пялюсь на них уже второй день и ничего не происходит!

– Значит, ты что-то делаешь не так!

– Ну а как надо?

– Не знаю, – стушевалась Дара.

– Вот и я не знаю, – пробурчала я.

– А ты пробовала пройти лабиринт? – тут же оживилась девочка.

– В смысле, пройти? Линия шириной в два пальца. Как по ней пройдешь? Рукой по ним водила от начала до конца, и ничего не произошло.