Игорь Святкин - Keep out

В двух метрах двое чуть не подрались за место. Другие несли какую-то ерунду, лишь бы поддержать шум. Третьи добавляли в водоворот музыку сомнительного качества и во многом нулевого содержания. Четвертые ходили взад-вперед в поисках высшей цели. Пятым не терпелось вонзиться во всех глазами и изучать.

Открыл брошюрку. Ничего интересного. Изрядно посмеялся над слабостью местных редакторов. Собственнолично обнаружил три грамматические ошибки, хотя, кажется, никогда не считал себя в этом деле специалистом. Газетами и журналами не слишком увлекался. Так, в основном по мелким надобностям, по случайности. Вся прелесть чтения доставалась Розалите – подруге детства, она любила читать. Небось, дура печатала – лишь бы, лишь бы. От яркости глаза заболели – бросил прочь.

Стянул с себя пыльные кеды, носки тоже снял. Пошел освежиться в душевую комнату. В коридоре столкнулся с улыбающейся Роззи, она вышла с той же целью. Два полотенца с собой прихватила и чистое белье, о чем совсем забыл Марти. Он вернулся в душевую вторично в изношенных отцовских тапках с полотенцем и грязными носками. Левее – кабинки для девочек, прямо – для мальчиков. Обнаружив свободную кабинку, зашел.

Теплая вода казалась прохладной. Он вспомнил утомительную беседу, совершенно бессмысленную, которая велась в автобусе. Что странного? Человек пять ребят решили сотрудничать. Это была некая игра во взрослую жизнь с претензией на реальные ставки. Целью ребят было раскрутить лагерь «Глубоколесье». Вряд ли кто знает, что они имели в виду под «раскручиванием», и как оно выглядело в их воображении, но деловой разговор их был по-настоящему оживленным.

«А моя доля?»

«Мне 15 процентов!»

«С черта ли тебе 15 процентов?»

В общем, чистые формальности, остаточная часть будущего дела.

Кто-то в душевой предлагал другому идеи на миллионы, но Мартин почему-то отчетливо понимал, что это не вундеркинды.

Марти принял душ и успокоился. Грязь и обиды были успешно смыты. Но внутри всё-таки осталась мелкая соринка, визг протеста. Он оделся и вышел из кабинки, когда в душевой уже никого не было.

– Тринадцатилетние бизнесмены – успех в каждый дом, – произнес он шепотом и беззаботно хохотнул.

Поглядел в зеркало. Усталый. Кажется, уголки глаз опустились еще сильнее, чем вчера. Присмотрелся внимательнее, представил себя старше. «Наверное, глаза совсем сползут вниз. То ли грущу так много, то ли делаю уйму добрых дел, – думал он. – Почему люди стали так рано взрослеть? У ребят моего возраста морды как у тридцатилетних!» Искусственно попытался изобразить на своем лбу морщинки и разглядеть, какие они. Если прямые, значит, правильно живешь. Если кусками и кривые, значит, непостоянен, взбалмошен. Оскалил зубы. Попытался красиво улыбнуться, как в кино делают. Вот, губы должны выражать неподдельную простоту улыбки, а зубы вставать прямой линией. Естественнее. Из тебя будто вытягивают. Улыбнись! Представь себе счастье. Вспомни лучший момент в своей жизни. Свободнее! Легче! Вот, так и держи.

Вроде получилось поначалу, а потом вкривь и вкось. Плюнул на это дело. Опять засмотрелся на свое отражение. Нос большой. Ну правда! Большой нос. А может, он просто отражается неправильно: освещение плохое или еще что-нибудь? Да нет, не в освещении дело. Большой нос, картошкой. Поставил себе на кончик пипки прищепку из пальцев. Может, исправится, вернется. Спустя десять секунд отпустил зажимы. Вроде лучше стал, да. Отличный носик, забавная мордашка!

Вышел в коридор с легкой улыбкою, хотел поискать столовую. Запахи, запахи! А тут, как назло, Кейт мимо прошла. Сказала, чтоб закруглялся, и проводила до самых дверей комнаты отдыха. А ведь не ел ничего с утра.

Расправил свою кровать, вынул из рюкзака спальные принадлежности и быстренько на себя натянул. Завалился на кровать и открыл свою тетрадку.

Эта тетрадь была со школы, для геометрии. «Исписана на 85 процентов» – заметил он про себя. Решил сегодня утром прихватить ее с собой, чтоб можно было покалякать чего-нибудь в минуты едкой скуки. Хотел еще попрактиковаться рисовать лица и структуру многоквартирного дома. А сам взялся чертить названия всяких предметов объемными буквами. Нарисовал букву, обвел контуром. Это было одно из старых проверенных средств развлечения.

Сначала юноша нарисовал «В-У-Д-Л-Э-Н-Д», потом «Г-Л-У-Б-О-К-О-Л-Е-С-Ь-Е», еще потом «Ф-Е-Р-Р-А-Р-И» (потому что в брошюрке «Глубоколесье» фотографию увидел). Под фотографией красного спорткара было написано: «Владелец «Феррари» модели «288 GTO», помощник директора «Глубоколесья», Джейк Вэйн, подарил свою машину лагерю и одновременно признался в убийстве, 1984 год». Какая-то странная история двадцатипятилетней давности. Потом увлекся, добавил «Д-Ж-Е-Й-К – – В-Э-Й-Н». Своего рода герой этого вечера. Может быть, он Робин Гуд? У этого Вэйна теперь икота, если жив еще.