Ма. Ко. - Оборотни. Игры Кукловодов

Я шел пешком практически через весь город, и, когда оказался дома, было уже темно. Кинув книгу на кровать, лег рядом и признался себе в том, что мог ошибаться насчёт Эллы, особенно если учитывать, что за последние годы я только и делал, что расставался с девушками порой по одним и тем же причинам. Возможно, не оттолкни я её тогда, всё могло бы сложиться по-другому. Допустил ошибку по отношению к Элле и теперь должен был хотя бы извиниться, но не знал как. Не верил, что она могла меня возненавидеть, нет, точнее, я не видел для ненависти причин, и мне почему-то казалось, что за этим всем скрывается ещё что-то, о чем не знаю. Что же с ней произошло? Почему она не обратилась за помощью? Потянулся к телефону, набрал её номер, но так и не решился нажать кнопку вызова. Я просто не знал, что именно ей сказать.

Приподнявшись, посмотрел на обложку книги, где уже никакого волка не было, и решил заглянуть в неё. Всё было на каком-то странном, не понятном мне языке. Я даже знаков таких никогда в своей жизни не видел. Быстро пролистал книгу и, повернув её, удивился: с обратной стороны читался латинский текст. Пусть я его и не знал, но всегда можно было воспользоваться интернетом и попробовать что-то перевести.

Пролистал книгу и увидел более-менее знакомые буквы – Nivis. Под этой надписью была нарисована снежинка, в середине которой находился глаз, затем шло достаточно много текста, видимо, более подробные описания. Покопавшись ещё немного, увидел рисунок под словом «Noctis» – луна, из которой словно бы выходила голова волка. Под словом «Silvae» был нарисован лист, в котором, если постараться, можно разглядеть волчий глаз. У «Multum» – своеобразное слияние голов кота, медведя, лисы и какой-то птицы. Рисунок под словом «Imaginis» был самым простым – силуэт человека. Следующий рисунок – волк, чью голову пронзала молния, находился под словом «Vecordae». «Propositum» спрятал под собой рисунок, состоящий из трёх голов шакалов. Мастерски прорисованные худые головы, оскаленные пасти и мертвенно безумные глаза пугали до дрожи. Перевернув ещё несколько страниц, обнаружил только текст, но под ним не было никаких рисунков или особенных знаков.

Temperatum, Tentum, Moriturus, Nemo – определённо скрывали под собой что-то важное. Я не мог понять, что именно, но это чувство меня не покидало. Каждому слову был посвящен свой раздел. Тот, кто написал эту книгу, явно вложил в неё очень много сил и времени. Все рисунки были сделаны с художественной точностью, каждая мелкая деталь отличалась чёткостью, добавляла свой определённый шарм к общей картине.

Я отложил книгу, и, закрыв глаза, мгновенно погрузился в сон.

Дзынь-дзынь… дзынь-дзынь… – это снова предательски зазвенел мой будильник, а я в который раз вспоминал всех его родственников, хоть и не был уверен, что таковые у него были. Так, где в этом телефоне календарь? Ага, нашёл. Придётся согласиться, пожалуй, с будильником и встать на работу, что самое интересное, я так и не заметил, как быстро пролетело время – рабочая неделя уже подходила к концу.

Я работал, возвращался домой – и так прошли все недели до календарной зимы. Снова и снова смотря в книгу и не находя в ней ничего нового, ложился спать неудовлетворенным. Мне точно нужна чья-то помощь. Но чья? Кто знал основы латинского и мог хоть как-то мне помочь? В библиотеку идти абсолютно не хотелось, но ответ на этот вопрос пришёл неожиданно для меня самого.

Вечером, гуляя по пригороду, увидел Эллу. Она шла за руку с каким-то мальчиком, который смотрел на неё с обожанием, а она, мило ему улыбаясь, что-то рассказывала. Он был немного болезненный на вид, но его глаза сияли жизнью и любознательностью. Ребёнок выглядел примерно на лет семь и можно было заметить некоторе сходство в улыбках между ним и Эллой, наталкивающей на мысль о родстве. Увидев её, вспомнил, что девушка говорила мне когда-то, что увлекалась изучением латинского, и я решил попросить её о помощи. Поздоровавшись и спросив, как дела, задал интересующий меня вопрос и очень обрадовался, когда она согласилась мне помочь. Перебросившись ещё парой фраз, мы разошлись.

Я дошёл до дома, переоделся, завалился в кровать и попытался уснуть, но мои глаза не хотели закрываться, а из головы не выходила Элла. Я допустил ошибку и теперь был в этом уверен. Её глаза были не такие, как тогда, в библиотеке, но она всё равно держалась от меня на расстоянии, я это чувствовал. Какая-то часть меня ликовала, что смогу попросить у неё прощения за то, что обидел. Я ждал. Ждал ту минуту, когда она появится и поможет мне с книгой, и я смогу перед ней извиниться за прошлое. Уже утром следующего дня, мы с ней договорились о времени, когда она сможет прийти. Проблем с пунктуальностью у Эллы не было, если память мне не изменяла, она всегда держала своё слово.