Екатерина Боровикова - Вырай. Цена спокойствия

– Эй, вы меня видите?

Никакой реакции. Длинноволосый поднялся и пошёл в сторону стонов. По дороге его нога погрузилась в Вероникин рюкзак, не причинив содержимому никакого вреда.

– Призраки, чтоб их, – пробормотала Ника и почти успокоилась. Почти, потому что совершенно не хотела находиться в обществе потусторонних сущностей, которых в любой момент могло «заглючить» на взаимодействие с живым человеком. Некоторые подобные существа могли причинить вполне ощутимый вред или даже убить.

Не делая лишних движений, но быстро, Молотова собрала вещи и уложила их в рюкзак. Всё успело высохнуть, даже кроссовки. Мазь и тепло сработали, как надо – лишь кожа над коленями немного зудела, а больше никаких неприятных ощущений, кроме голода и жажды, не было. Длинноволосый вернулся к огню и с видимым удовольствием растянулся на полу. Обувшись, девушка бросила на камин полный сожаления взгляд и направилась к двери, которая вела в комнату с разбитым окном.

Но чисто женское любопытство не дало уйти далеко. Кто-то по-прежнему страдал, и Ника решила хоть одним глазком глянуть, что происходит за столами.

Через несколько шагов ей открылось неприятное зрелище.

Стонала нечисть женского пола и почти человеческого вида. Кожа сливового цвета масляно блестела, тяжёлая грудь ходила ходуном. Камуфляжник, совершенно не заботясь об ощущениях существа, держался за фиолетовые кожистые крылья странной, несимметричной формы, и грубо дёргал их в такт собственных движений. Ника не сразу сообразила, что крылья то ли обрезаны, то ли обломаны.

Ещё один фантом, которого Молотова до этого не видела, тоже себя не обидел. Из-за него невозможно было рассмотреть лица потусторонней девушки. Этот сутулый мужчина тоже держался, но не за крылья, а за антрацитовые рожки, и совершенно по-хамски таскал голову жертвы так, как ему заблагорассудится.

Веронику за последние два года несколько раз насиловали, и она знала, каково это. И ей было всё равно, кто жертва – человек или не совсем. Острая жалость, смешанная со злостью, кольнула в сердце, рука легла на нож. В то, что всё здесь происходит по взаимному согласию, девушка не верила – достаточно было посмотреть на изуродованные крылья и послушать болезненные стоны.

Но, несмотря на желание поотрезать насильникам всякое разное, Ника так и не вмешалась. Помочь она всё равно не могла – скорее всего, эта группка мужчин мучила нечисть очень давно, возможно, годы назад, а сейчас Вырай транслировал эту сцену, словно видеозапись. Да и риск привлечь внимание призраков никуда не делся.

Оставалось лишь одно – уйти. Чувствуя себя виноватой, Молотова отвела взгляд и направилась к дальней стене. Но вдруг услышала жалобное:

– Ведьма, погоди! Спаси!

Ника вздрогнула и обернулась. Кое-что изменилось – любитель рожек закончил наслаждаться податливым телом и направился сквозь столы к камину. Камуфляжник спустя пару секунд отпустил крылья, по-хозяйски хлопнул нечисть по ягодице и тоже отошёл.

Создание сливового цвета всхлипнуло, обессиленно рухнуло на пол и простонало:

– Пожалуйста, помоги.

– Ты что, видишь меня? Ты не призрак?

Нечисть подняла голову. Огромные кошачьи глаза охряного цвета уставились на Нику. По тёмному лицу текли вполне человеческие слёзы.

– Конечно. Тебе разве не ясно? Или… – в голосе засквозило разочарование, – или ты не ведьма? Но как же… А, ясно. Простая, чуть-чуть не погибшая человеческая самочка. Не смею задерживать.

Потусторонняя дева склонила голову и горько заплакала.

– Эй. Ну, чего ты? – Молотова не любила нечистую силу, не верила ей и никогда не «очеловечивала». Но эта рогатая почти девушка выглядела такой несчастной, что вся настороженность куда-то исчезла. Ника подошла поближе, села на корточки и дотронулась до сливового плеча. – Расскажи, кто ты. И как попала в лапы к фантомам. Может, помогу. И почему ты меня за колдунью приняла?

Ответила собеседница не сразу. Поддавшись порыву, Вероника притянула беднягу к себе и дала выплакаться. Только теперь она заметила металлический резной ошейник. Спустя несколько минут рыдания стали затихать, а потом и вовсе прекратились.

– Я суккуб, – угрюмо начала рассказывать нечисть, – моя работа – соблазнять мужчин. Ты не подумай, многие меня сами вызывают! И им, и мне приятно, и вообще… Я страстная и идеальная!

В принципе, это не было хвастовством – без учёта рогов, длинного хвоста с кисточкой на конце и цвета кожи, красота и безупречность сложения были очевидными. Длинные, стройные ноги, красивой формы попа, тонкая талия и большая, но не обвислая грудь могли стать предметом зависти многих женщин. Даже мелочи были великолепны – тонкие пальцы, аккуратные, хоть и чёрные, ноготки, узкие ступни и нежный, еле уловимый аромат цветов от тёмно-синих волос. Лицо соответствовало – пухлый рот, длинные ресницы, маленький носик… Молотова едва удержала завистливый вздох – её лицо уже одиннадцать лет украшал уродливый шрам. Правда, от него был кое-какой толк – он, хоть и очень редко, отпугивал потенциальных насильников. В мире постапокалипсиса одинокой женщине выживать непросто, и чем она красивей, тем сложнее это делать.