Александр Абалихин - Камни. Фантастические рассказы

– Так этих зверушек и у нас можно бить, – сказал Игорь.

Дядя Миша внимательно посмотрел на приятелей, присматриваясь к Вадиму. Тот казался полной противоположностью Игорю: худощавый, кареглазый юноша в камуфляжной куртке. Дядя Миша, выждав паузу, наконец, произнёс:

– Я вам расскажу, что недавно познакомился с интересным человеком. Сначала я думал, что он якут. Но он сказал, что принадлежит к малочисленному народу, жившему у берегов Ледовитого океана. Забыл, как он называется. Он недавно неподалёку отсюда возле Бирюзовой горы поселился. Свожу вас к нему, если хотите, познакомлю.

– Нет, дядя Миша, коли медведя бить нельзя, мы тогда порыбачим. Это-то не запрещено? – спросил Игорь.

– Нет.

– Мы, дядя Миша, от людей сюда приехали отдохнуть, а не знакомиться с кем попало, – поддержал Игоря Вадим.

– Этот человек не «кто попало», – обиделся на Вадима егерь. – Между прочим, он шаман. Кстати, он твою маму, Игорь, мог бы безо всякой операции вылечить.

– Да ну, дядя Миша, шарлатаны они все, эти народные целители!

– Не скажи… У меня тут бок крепко прихватило месяца три назад. И врачи мне давно грозились удалить желчный пузырь. Так я уже думал, что коньки отброшу. Энченлой тогда меня спас. Трав дал попить да руками лечил: водил надо мной ладонями, шептал что-то. Верите ли, через три дня всё как рукой сняло! Камней много вышло. С тех пор боли не чувствую.

– Так это он тебе желчегонных трав дал попить. Вот и всё! – рассмеялся Игорь.

– А собачку мою, Белку, оживил – разве не чудо? – не унимался старик.

Он погладил прижавшуюся к ноге красивую белую лайку.

– А что с ней случилось? – поинтересовался Вадим.

– Медведь задрал. Всю изуродовал. Сердце у неё остановилось – сам слушал. Так вот, этот человек, когда я принёс к нему Белку, камланием занялся. И ожила собачка моя, зашевелилась! Представляете? Сейчас как будто и ничего с ней не было.

– Вот, дядя Миша, значит, медведям безобразничать можно, а нам их никак нельзя стрелять? – спросил Игорь.

– Почему же нельзя? – смутился егерь. – Если в порядке самообороны, то можно. Медведя-то того я уложил.

– И правильно сделал, – сказал Игорь.

– А как он, этот шаман камланием занимался? – полюбопытствовал Вадим. – Возле костра и с бубном?

– Да. Это дело обычное у шаманов, – ответил дядя Миша. – Ну, пойдём в избу, что ли? Небось, устали с дороги, а я вас тут заговорил.

В избе пахло травами и сухим деревом. Дядя Миша накормил гостей груздями с картошкой, зайчатиной и пельменями.

После обеда гостей разморило, и они, улёгшись на душистое сено, которое хозяин разложил на полу, сразу уснули.

Утром молодые люди всё же согласились заглянуть к Энченлою. Они положили в рюкзаки немного городских гостинцев и фляжки с квасом. Егерь взял двустволку, Игорь на всякий случай прихватил карабин, а Вадим свой карабин взять поленился.

Они шли по густому лесу. Впереди бежала дяди Мишина Белка. Путь их пролегал через низкорослый заболоченный лес, поляны, заросшие высокой, пожухлой травой. После обеда, изнывая от необычной для этих мест жары, они вышли к подножию Бирюзовой горы.

– Дядя Миша, а почему гору назвали Бирюзовой? – спросил Вадим. – Здесь бирюзу, что ли, находили?

– Летом её склоны по утрам, когда только восходит солнце, становятся сине-зелёными от елей, чередующихся с берёзками и ольхой, – объяснил егерь.

– А вон и домик! – показал рукой вперёд Игорь. – Разве шаманы не в юртах и в чумах живут?

– Энченлой поселился в избе, которую геологи поставили. Их четыре человека было. Они тут несколько лет подряд искали алмазы. Нашли всякую мелочь и сказали, что месторождение бесперспективное. А потом они вдруг перестрелку учинили. Один убит. Раненые были. Полиция прилетала на вертолёте, но геологи сами не могли толком объяснить, из-за чего повздорили. Забрали их. Срок даже одному из них дали, участковый мне после сообщил. А Энченлой пришёл с севера. Его народа больше нет.

– Болезни, что ли, их доконали? А ты говорил, что он целитель. Что же он своих людей не спас? – усмехнулся Игорь.

– Там другое случилось… Он об этом неохотно и мало говорил. Что-то вроде родового проклятия.

Возле невысокого заборчика, сооружённого из длинных слег, возился невысокий человек в шапке-ушанке и телогрейке.

– Энчелой, не жарко тебе?! – крикнул дядя Миша.

– Нет. Утром было холодно, – повернул к ним смуглое широкоскулое лицо хозяин.

Вадим подивился странной логике Энченлоя и про себя отметил, что у старика внимательный и пронзительный взгляд.