Роман Арефкин - Зеркала и лабиринты

Звук взведённого механизма пистолета заставил сердце приговорённого остановиться, сжаться в комок, который, словно в попытке найти спасение, устремился к горлу, и благополучно застрял там, затруднив дыхание.

Секунда, другая, третья…. Ничего не последовало, и затаившийся на пике своего ожидания, Сайфер в конце концов выдохнул, издав при этом протяжный стон. Он полагал, палач, повинуясь своей перверсии, решил разыграть старый, известный в армиях всего мира трюк, заставив жертву вкусить мучения ожидания. Однако, выстрела так и не последовало и только теперь Сайфер осознал, что он не слышал ничего вокруг, как если бы его оглушило. Раскрыв глаза, он вновь увидел перед собой стену, но от неё уже не исходил отвратительный запах. Всё вокруг него утратило свои характерные свойства, и когда мужчина нашёл в себе силы, чтобы повернуться лицом к палачу, то обнаружил, что тот стоял с вытянутым в руке пистолетом, нацеленным в голову жертве, абсолютно неподвижен, даже дыхание не приводило в движение его грудь.

Осмотревшись, Сайфер обнаружил, что и другие люди во дворе, застыли на своих местах, среди них был помощник комиссара.

Лейтенант поочерёдно подошёл едва ли не к каждому из них, всматриваясь в застывшие лица. На лице каждого человека застыла эмоция, которую тот испытывал в момент свершения этого «чуда»

Прикосновения к этим биологическим статуям вызывали лишь недоумение, поскольку складывалось впечатление, будто кто-то или что-то вытянуло саму жизнь из этих людей, оставив лишь оболочки. Однако, когда созерцание застывших людей подошло к концу, Митчелл не без меньшего удивления заметил куда более разительные проявления феномена. В небе, где висели серые облака, замер на одном месте клин перелётных птиц, что выглядело до боли несуразно. А рядом с местом расстрела находился кран с подачей холодной воды, под которым стояла бадья, улавливающая излишки жидкости. Мало того, что в самой бадье вода застыла в момент своего волнения, так ещё и одна из капель, из непрочно закрытого крана, застыла в воздухе, преодолев едва ли не полпути к поверхности жидкости.

Тогда Сайфер Митчелл понял, что из этих людей вокруг, как и из всех остальных предметов, вытянули вовсе не жизнь, их просто лишили времени.

Сперва лейтенант вернулся в дом, в котором содержались остальные приговорённые, он обнаружил, что и они разделили судьбу всего, что находилось в этом мире. Ещё какое-то время лейтенант бродил по улицам Онеги, везде натыкаясь на подтверждение всеобщности феномена.

В конце концов он остановился, присев на скамью у одного из домов.

«… -я дарую тебе возможность закончить то, что ты считаешь работой своей жизни!» – в памяти лейтенанта прозвучали эти слова, сказанные голосом, который принадлежал тому, в кого Митчелл упорно не верил всю свою жизнь.

«– Стало быть, это всё было взаправду!» – размышлял Сайфер.

Это всё могло означать лишь то, что у него, Сайфера Митчелла, автора работа «Парадис», появилась возможность исполнить то, о чём он просил, и во исполнение этого, некто, наделённый силой управлять временем, даровал ему, простому человеку перед лицом смерти, отсрочку.

В руках Сайфера вновь появилась книга, та самая, над которой он работал всё последнее время. Глядя на то место, где обрывалось повествование, лейтенант размышлял над своими действиями. Ему надлежало приниматься за работу, чтобы книга получила своё логическое завершение, как он и просил, однако это означало, что с постановкой последнего пунктуационного знака, закончится и предоставленная ему отсрочка, после чего время вновь обретёт свой бег и то, чему суждено было свершиться – произойдёт.

Эта идея вновь принялась пробовать на прочность характер лейтенанта.

– Что я могу сделать? – размышлял Сайфер вслух – Забрать книгу и бежать отсюда как можно дальше? Но какой в этом смысл, если тот, кто поверил мне – в действительности столь могуществен? Разве не сможет он настигнуть меня – куда бы я не направился? Да и что толку в моём бегстве, покуда я нахожусь в этом «безвременье», я не живу, но существую.

Тогда Митчеллу пришла на ум иная идея.

– А что если я буду продолжать свой сюжет как можно дольше? Если я буду писать книгу дальше, не позволяя повествованию прийти к своему логическому завершению?

Опять-таки, у этой идеи был целый ряд существенных недостатков. Прежде всего, книга в руках Митчелла имела определённое количество оставшихся незаполненными страниц, и это ужа определяло масштабы повествования. Кроме того, нарочито затягивая с завершением сюжета, иными словами – намеренно избегая этого, Сайфер фактически шёл на откровенный обман и это не сулило ничего хорошего. И даже если допустить, что тот, кто даровал ему «отсрочку», не обращал внимание на прогресс писателя, он всё равно оставался в «безвременье» и с жизнью, это существование не имело ничего общего.