Мери Морган - В камере с призраком

– Детка, читай вслух, чтобы разработать произношение, – посоветовал Рокси. – Все, кто у меня гримировался так и делали.

Я начала произносить текст и тут начались проблемы. Я была рада, что не поссорилась со своим стилистом. Сколько он дал мне ценных советов за это время! Будто бы сам не раз читал новости в эфире.

– И не переживай, детка! Все-таки не прямой эфир! – сказал он мне, когда я поднималась с кресла значительно похорошевшая. – Удачи, солнце мое!

Поблагодарив Рокси, я направилась на съемки. Земля уходила из под ног. «Я не смогу! Я не справлюсь! Это не мое!» – проносилось в моем мозгу. «Почему я такая слабая? Нет! Я должна взять себя в руки» – пыталась я себя уговорить. Но каждый шаг давался мне все труднее. Я понимала, что у меня начиналась паника. Такого чувства я еще никогда не испытывала, когда ноги словно деревенеют, коленки от дрожи бьются друг об друга, челюсти все больше сжимаются, а в голове внутренний голос кричит: «Спасите!» и хочется убежать куда-нибудь далеко, где никого нет. Но я не собиралась так быстро сдаваться, так как начальник мне это так просто не спустит. Нет, меня не уволят! Это было бы слишком просто. Но к концу недели, нет, к концу дня я буду молить об увольнении! Начальник сделает все для этого. Поэтому я неотступно следовала изначально заданной траектории. И вот я уже открываю дверь. Сразу взглядом вырываю из толпы Успелову. Презрение и ненависть в ее глазах зашкаливают. Она идет в моем направлении и замедляется прямо рядом с моим ухом:

– Журналисты у нас теперь так действуют? Крадут чужие идеи? – тихо сказала она мне, не поворачиваясь, после чего хмыкнула и добавила низким голосом – Подавись!

И Татьяна удалилась, я слышала, как за ней захлопнулась дверь. Не обращая внимания на случившееся, я пошла прямиком к столу, за которым должна была читать текст и чуть не упала, оступившись о незамеченный мной выступ. Оказывается, сама сцена находилась на небольшом подиуме для удобства съемки. И, обнаружив это открытия, я поднялась на ступеньку, оказавшись недалеко от своей цели – стула, куда я стремилась поскорее сесть, не в силах больше нести такой тяжкий груз в виде своего тела.

– Семенова! Только не убейся! – Крикнул на меня Альберт Эдуардович. – Тебе еще репортаж отчитать!

Я кивнула куда-то в сторону стены и начала глазами искать стул. Я слышала шепот у меня за спиной: «Что это с ней?», «Может заменить ее кем-нибудь?», «Она совсем растеряна». Если честно, от таких комментариев хотелось расплакаться. «Они ведь сами меня заставляли это сделать? Зачем же осуждать человека вот так сразу?» Хотя, я была бы рада, если б меня заменили. Я лучше буду спокойно, как и прежде, сидеть на своем стульчике и набирать статьи: свои и чужие.

– Ника, не переживай! Все будет хорошо! – услышала я шепот где-то рядом. – На вот, попей водички.

Теперь мне хотелось расплакаться от доброты и понимания Прохорова. Это он подошел ко мне с полным стаканом. Именно в простой человеческой поддержке я нуждалась сейчас, в добром слове. Я начала жадно глотать предложенную мне воду.

– Ника, тебя никто не торопит. Постарайся привести мысли в порядок. Открой глаза, освободи их от пелены и осмотри всех кругом. Здесь не так много людей: пара операторов, звукорежиссер, начальник, я и Лена с Игорем, текст которых ты будешь читать. И помни, твоя информация – лучшая! Разве тебе не хочется ее подать красиво? Не бойся ошибаться! Это не прямой эфир, да и в прямом не бойся. Представь, что ты рассказываешь информацию подруге за чашечкой кофе. – И, похлопав меня по плечу, Петр добавил – Удачи, Ника!

После этих слов я будто бы вновь почувствовала почву под ногами. Нет, они не перестали биться друг об друга, а челюсть, хоть и меньше, но сводило. Зато я почувствовала себя не загнанным в угол зверем, а человеком, к которому приковано внимание всех в этой студии. Вон Альберт Эдуардович смотрит на меня и кивает в знак одобрения, прям передо мной оператор, который увидев мое внимание к нему, показывает большой палец, поднятый вверх в знак одобрения, другого оператора почти не видно за камерой. Звукорежиссер – молоденькая девушка – с каким-то удивленным выражением лица, будто впервые сюда попала, смотрит то на меня, то на обстановку вокруг. Лена – молодая и симпатичная, отчего смотреть на нее всегда было легко и приятно – улыбается мне, а Игорь подмигивает.

Рядом с ними встал и третий журналист, который был для меня сейчас особенно дорог – Прохоров Петр. Он и улыбался, и кивал мне, а взгляд его излучал необыкновенное тепло. Почему я раньше этого не замечала? Может оттого, что мы никогда с ним не общались? Я-то думала, что он даже имени моего не знает. А также, я представляла его как заносчивого, высокомерного парня. Только благодаря его фобии, я не возненавидела его, как Роберт. Как же я ошибалась. Теперь я вижу это. Я посмотрела вниз, на листы с текстом и мне вновь стало немного не по себе.