Иван Иванков - Эгрегор

Прямая тракта вела нас никуда не сворачивая. Спустя несколько минут, во время которых мы молчали, сквозь песчаные тучи стали просматриваться очертания чего-то огромного впереди. При первом взгляде, можно подумать что это скала, выросшая из самой земли, но присмотревшись, станут видны сложно очерченные линии, которые могли быть только рукотворными. Очертания нависшего замка проступали из песчаного тумана словно могучий призрак материализовывался на наших глазах.

Сначала стали чётко различимы стены. Серые и безликие, они будто выражали отчаяние, что пронизывало неприветливый к страннику подмир.

Небо над замком затянуто тёмными тучами, которые кольцом обвили знаменитый в мирах духов Чёрный Шпиль. Многие верили, что мир Стрикс и замок Справедливости – это центр Пустоты. Внутри грозовых масс была сконцентрирована огромная энергия, что я чувствовал едва ступил в подмир. Воздушные массы буквально рвали воздух на куски, завиваясь в причудливые фигуры. Но несмотря на свои танцы, тучи сходились в высшей точке замка. Разглядеть что там, было практически невозможно, но концентрация энергии в этом месте была особенно сильна.

Верховный Чернокнижник – неофициальный титул, данный Справедливости духами Пустоты, при взгляде на его жилище, не казался таким уж преувеличением. В таком месте могло жить только существо, обладающее чедовищной разрушительной силы.

Замок медленно приближался, нависая скалой над пустыней. Когда его стены из размытых пятен стали хорошо различимы, слева от нас, после очередного поворота, стали видны силуэты. Они выступили будто из тумана. Это были фигуры, облачённые в чёрные рясы, без каких либо характерных особенностей. Их лица скрывали капюшоны. Я подозревал, что это были бестелесные фантомы, зачем-то созданные Справедливостью. Может быть, это отсылка к его бесконечным историям, о жизни оболочек? Не знаю, но это походило на магистра.

Незнакомцы бродили по пустыне, иногда было похоже что они разговаривали друг с другом. Некоторые из них делали непонятные пасы руками, будто проводили какой-то один им веданный ритуал. Я отсалютовал незнакомцам так же, как делал это сотни раз до этого. Это был мой собственный ритуал приветствия миру Стрикс.

– Видно я не был в курсе. Позволь полюбопытствовать, а когда ты подружился с “капюшонами”?

–“Капюшоны”? Так ты их называешь?

Эгрегор как-то странно вздохнул:

– Ну да. Я как-то попытался добежать до этих чудиков, – начал Ваалан. – Хотел их разогнать. Бежал полдня, потом ещё половину пытался дойти. Орал этим ненормальным, чтобы убирались отсюда. Ноль внимания. Ходят также, бормочут что-то себе под нос. Сумасшедшие какие-то.

Я с сомнением посмотрел на брата, волей судьбы путешествовавшего в последнее время со мной. Как по мне, сумасшедшим здесь был как раз он.

– Так почему не добежал? До них же рукой подать.

– Да понимаешь, – Ваалан задумался и совсем как делали некоторые оболочки, почесал затылок. – Они не становятся ближе, если ты идёшь к ним. Остаются словно на месте, сколько бы ты не шёл. Будто это ты стоишь и не двигаешься.

Я засмеялся:

– Это же Пустота! Здесь и не такое можно увидеть.

– Я это знаю. Пустота и мой родной мир. Но эти “капюшоны”… Они как будто не живые и живые одновременно, понимаешь? Как духи, оболочки, иллюзия и это всё сразу. В них есть всего понемногу. Хайе они тоже не нравятся.

Странный волк моего собеседника даже заслужил моё уважение. Загадочные силуэты на фоне домашнего мира Справедливости и вправду были пугающими по своей сути. С другой стороны феноменальное чутьё Хайи, могло быть плодом фантазии Ваалана.

Готичный замок, бывший пристанищем самому опасному существу в Пустоте, будто вынырнул из песчаной бури. Его крутобокие башни – древние часовые, безмолвно подпирающие неспокойное небо. Их шпили украшали белые полотнища с раскрытым глазом – эмблемой Справедливости. Многочисленные окна замка были пугающе безжизненны – ни света от свечи, ни движения, заметного глазу. Но весь наш путь до замка меня не покидало ощущение, что за нами следят сотни невидимых существ. И отнюдь это был не сам хозяин обители.

– Зябко здесь, жуть. Так, наверное, чувствуют себя оболочки, закопанные живыми в могилы. Холод, отчаяние и взгляды сотни существ из потустороннего мира, что хотят полакомиться твоей анимой.

Я лишь пожал плечами. Из всех мест Пустоты, в которых я побывал, Стрикс был именно тем миром, в котором лучше всего проявлялся контраст Пустоты. Небо, что практически каждую секунду рождало молнии, теряющиеся в грозовых облаках и давящая тишина, что сопровождала каждого, ступившего на землю мира Справедливости, монотонно разрушаемая неведомым молотом.