Робертсон Дэвис - Убивство и неупокоенные духи

Другие люди, получив такое же сообщение, воспринимали его менее охотно. Одной из них была Анна. На прошлой неделе у нее состоялся неприятный разговор с доктором Абрахамом Шенксом, директором школы, где учился Роджер.

– Миссис Гейдж, вы не думали о том, что Роджеру уже почти пятнадцать лет и что ему, вероятно, пора выйти в большой мир в поисках карьеры и фортуны? – спросил доктор Шенкс, рассыпаясь в улыбках.

Анна ничего подобного не думала. Она считала, что Роджеру следует провести в школе еще как минимум год, после чего он начнет стремиться к поступлению в Гарвардский колледж, имея в виду подготовить себя к профессии юриста.

– Тогда, миссис Гейдж, я буду с вами откровенен. Мы живем в бурные времена, и у меня в школе учится много сыновей британских офицеров. Я должен с прискорбием констатировать, что они нарушают мирную обстановку школы, будучи источником резких слов и порой даже открытых стычек. Мальчики, чьи родители поддерживают новое правительство, весьма терпеливы. О, они проявляют удивительное терпение, но вы, конечно, знаете, что мальчики по природе своей невыдержанны, и подобные инциденты не способствуют созданию атмосферы, благоприятной для усвоения знаний, кою я обязан пестовать. Absit invidia , мадам, как вы, конечно, понимаете, и не в упрек Роджеру ad personam , но amor к бывшей patriae должна подчиняться tempus edax rerum. Ultima ratio regum принадлежит нашему новому правительству, а я лично руководствуюсь принципом maxim volenti non fit injuria . Поэтому я должен, хоть и с величайшей неохотой, уверяю вас, настоять на том, чтобы Роджер больше не учился у нас . Salus populi suprema est lex , и каковы бы ни были мои личные чувства, я обязан думать о благе своей школы. Итак, мадам?

Ошарашенная латынью, Анна удалилась, очень сердитая на директора. Роджер больше не ходил в школу.

Анна в конторе у своего управляющего делами. Это уже не старый Клаас ван Сомерен, а его преемник, Дидрик Поттер. Большого флегматичного человека сменил маленький и нервный.

– Но ведь арендная плата за имения в Гринбуше собирается исправно? Там нет задержек?

– О, никоим образом, мадам. Арендаторы платят пунктуально. Все платежи в целости и сохранности. Но, как я уже сказал, сейчас вы не можете их получить.

– Потому что новое правительство наложило на них нечто вроде ареста. Разве оно имеет право так поступить?

– Это не совсем арест. Деньги в безопасности, но прежде, чем они попадут к нам в руки, должны быть сделаны некие распоряжения.

– Но мне казалось, вы утверждали, что эти деньги уже лежат в вашем хранилище.

– О да, воистину так, ощутимая субстанция этих денег находится в наших сейфах, но духом, если можно так выразиться, они для нас недоступны. Они депонированы условно.

– Что значит депонированы условно?

– Это юридический термин, означающий, что деньги, хотя и находятся у нас, не станут доступны вам, пока не будет выполнено некое условие.

– Да, но какое условие?

– Выражаясь по-простому, миссис Гейдж, – пока нынешнее правительство, новое правительство суверенного штата Нью-Йорк, не определит сумму убытков, причитающуюся к выплате штату и его гражданам со стороны британцев, которые на длительный срок оккупировали столицу штата и которых можно привлечь к ответственности за ущерб, нанесенный во время осады и освобождения города.

– То есть я должна платить репарации, потому что британцы проиграли войну? Кто это сказал?

Слезы навернулись на глаза маленького человечка.

– О мадам, если бы только я мог ответить на этот вопрос! Но вам не приходилось иметь дело с правительством, где существуют лишь передаточные инстанции, интерпретирующие слова некоего человека или группы людей, которых никто никогда не видит и существование которых овеяно тайной. Сотрудники Федерал-Холла, с которыми я разговариваю, так вежливы, с такой готовностью слушают мои рассказы о несправедливости, но так упорно отвечают, что это не их решение, но решение вновь образованного правительства, а их единственная обязанность – следить за тем, чтобы законы исполнялись неукоснительно. А когда я выражаю желание увидеть соответствующие правовые акты, мне отвечают, что они еще не окончательно сформулированы, но тем не менее имеют силу закона. О мадам, нужно ли говорить, что эти люди все до единого виги, а мы – тори, и они держат нас под прицелом? Когда в городской думе спустили флаг, разве не подняли взамен флаг Каина? Они так живо разглагольствуют о «естественной справедливости», которая позволяет им грабить побежденных. Ибо мы побеждены и должны склониться. Когда с ратуши сбивали королевский герб, скажу вам без стыда, миссис Гейдж, я рыдал! То были наши гарантии порядка и справедливости, а что мы имеем сейчас? Кучку вигов! Вспомните, что говорил мистер Уиллоуби в прошлое воскресенье!