Елена Воздвиженская - Сон-трава. Истории, которые оживают

– Деда! – крикнули они, обернувшись назад на старика, – А как же дома-то? Увидят нас?

– Увидят, не бойтесь. Ступайте с Богом! – ответил Смотритель и махнул рукой.

Добежав до поворота, ребята оглянулись в последний раз на старика, чтобы помахать ему на прощание, но на том месте уже никого не было и лишь одинокая высокая сосна стояла, качаясь под ветром.

***

– Бабушка, – спросила Валюшка у старенькой прабабушки, когда спустя несколько дней улеглась вся суматоха, – А кто же был тот старик, который нас спас?

Валюшка, Николаша и Егорка сидели на лавке у двора рядом с бабушкой и беседовали, поджидая пастуха, который вот вот должен был пригнать с лугов в деревню стадо. Вечер опускался на деревню.

Бабушка прикрыла глаза, задумалась, а после ответила:

– Думаю я, что Прошенька это был.

– Как Прошенька? – вскричали дети, – Он ведь страшный и злой?

– Кто вам сказал?

– Ну ты ведь сама сказывала, что в избушке он живёт в дремучем лесу. А разве станет там жить добрый человек?

– Почему же не станет? Сам он так захотел, подальше от людей.

– Отчего тогда ты нам не велела ходить туда?

– Оттого, что много знать будете! – строго ответила бабушка, но после смягчившись добавила, – Давно умер уже Прошенька.

Ребята притихли, ничего не понимая, а бабушка замолчала. Но немного погодя снова заговорила и начала рассказ:

– Слушайте уж, ведь покоя не дадите. Маленькая я тогда была, годков пять может, а Прошенька уж большенький был, лет двенадцать, чай иль поболе. Но с ровесниками своими он не ходил, а всё с нами бегал, с маленькими, в куклы игрался да прятки. Ровня те над ним смеялись, за дурачка держали.

Да он и вправду на него был похож, всё улыбался да бабочек рассматривал, то с цветами да деревьями примется говорить, то в небо уставится и счастливый такой стоит неподвижно, а у самого слёзы по щекам катятся. Что уж он там видел? Бог весть. Однако безобидный был и мы, маленькие, охотно с ним играли.

Прошеньку этого подкинули совсем крохой к избе нашего батюшки, в корзине прямо, ночью на крылечке и оставили. Вышли те утром, а там дитё. Чьё? Откуда? Кто скажет. Так и оставили они мальчишку у себя, вместе со своими ребятишками вырастили, как родного любили. А как подрос Прошенька, так и стали замечать, что блаженной он. Ну что поделать? Не исправишь ведь.

А после и поняли, что вовсе он не простой, однажды увидела мать, как коршун цыплёнка на дворе схватил да понёс, а Прошенька выскочил из избы, голову задрал, уставился в небо, шепчет что-то. Видит мать – коршун когти разжал и цыплёнка выпустил. Упал тот на землю. А толку-то, всё одно, мёртвый уж теперь, один бок когтями крепкими разорван. Да тут вот что и случилось. Прошенька к цыплёнку подбежал, в ладошки его взял, погладил, пошептал, дунул и – цыплёнок-то и ожил! Побежал по зелёной травке к своим!

Диву далась попадья, мужу вечером поведала. И стали они теперь много чудного за Прошенькой подмечать, да всё ведь он доброе творил, зла не делал. Так и время шло, а как исполнилось ему семнадцать лет, поклонилсяон родителям в ноги и сказал отцу с матерью, мол, пойду я в лес жить, спасибо вам, что вырастили, погибнуть не дали. Батюшка с матушкой снова диву дались, ведь они ему сроду не сказывали, что не родный он. Отвечают, мол, куда тебе, сынок, разве ж проживёшь ты один? А он всё своё твердит. Что делать? Ну давай хоть в деревне избу тебе поставим. Нет, бает, в лесу буду жить и всё тут.

Подняли ему избу. Оставили кой-какой скарб. Дровишек немного. Ладно, думают, лес недалёко от деревни, можно и проведать сходить и сам Прошенька в случае чего придёт. Так и ушли. А Прошенька ничего, жить стал, люди диву давались, как такой дурачок сам справляется? Подивились да и забыли, у всех свои заботы. Справляется и ладно. Ходил-то он всё время в рванье, подпоясанный верёвкой. Не желал другую одёжу надевать. Летом босоногий, зимой в валенках, а сверху тулупчик накинет. Вот и весь наряд.

А после стали видеть, что Прошенька на кладбище то и дело ходит. Бродит себе среди могил, улыбается кому-то, наклонится ко кресту, беседует. Да всё чаще после похорон чьих-нибудь. Однажды не выдержали мужики наши, пришли к нему поговорить, мол, чего ты там бродишь? Постращать даже хотели, мол, нечего там шастать. А он на них глянул эдак по-своему то, по-доброму, и говорит:

– Так ведь страшно им в первые дни, проводить их надобно, плачут они.

Опешили мужики и покинули молча его избушку.

А однажды зимой мальчонка на реке тонул, в полынью провалился, так откуда ни возьмись Прошенька там оказался, прямо вот на глазах бегущих к реке людей появился, как из воздуха, да и вытащил мальчонку.