Лола Роуг - Гемоглобин. Bleed For Me

Бордовые плотные шторы по стенам, головокружительная высота над головой, лаконичная кованая лестница с толстыми деревянными ступенями, уходящая куда-то наверх, во тьму потолка.

На самом деле, там было не так уж темно. В дальних углах стояли светильники и источали неяркий, приглушенный свет, поэтому комната тонула в мягком полумраке.

В самом дальнем конце гостиной, за железной лестницей, свет был ярче. И там что-то происходило. Оттуда была слышна музыка.

– Проходите! – снова послышался тот же голос.

Я притворила за собой дверь, как последний рубеж к бегству. И на ватных ногах направилась туда, откуда раздавалась музыка.

Я ожидала услышать все, что угодно, но не Jefferson Airplane. Сначала я увидела спину. Хорошая такая спина… Широкие плечи, обтянутые простой белой футболкой с длинными рукавами…

И руки. Левая сжимала огромный разделочный нож. Руки были перевиты венами, как у моряка. Длинные пальцы… Ухоженные ногти. А нож был в крови.

Он поднял руку с ножом, обернулся ко мне через плечо и откинул со лба волосы, которые были слишком длинные и падали на лицо. Четкий профиль. На лбу остался отпечаток белого порошка.

– Здравствуйте!

– Здрасте…

Я сглотнула.

Я все еще не могла прийти в себя. В голове все перепуталось.

Я скорее поверила бы в то, что этот милый молодой человек серийный убийца, чем в то, что он – вампир.

Он не был похож на тех, про кого пишут романы и снимают фильмы. Ну, в общем, да, он был бледный, кожа у него была светлой. Волосы длинные, чуть ниже плеч, густые, темные, и завивались крупными кольцами.

И у него была совершенно умопомрачительная улыбка.

В общем, я даже обрадовалась, что он не был похож на Гэри Олдмена в начале «Дракулы». Это было бы странно.

– Вы девушка от мадам Валентины? – спросил он, наконец, обернувшись ко мне полностью. Блин! Нет, я слесарь!

Конечно, от Валентины! Здрасте, я шлюха по вызову!

Я только кивнула.

– Я – Джеймс Талер Кейн…

– Евангелина… – проронила я.

– Вы голодны? – и он снова улыбнулся.

– Вроде того…

– Я тоже, – искорка в глазах. – Можно без церемоний? На «ты»?

– Вы – босс…

Быстрое сканирование взглядом .

Он в простом хлопковом лонгсливе, обтягивающих джинсах и с ножом в руке, и я в дизайнерском пальто, платье от «Гальяно», с крошечной сумочкой, и колье Анны Болейн на шее. Я проследила его взгляд.

– Красивая подвеска… Поможешь? – кивок в сторону разделочного стола, на котором виднелись капли крови (или это все-таки соус?), и белые разводы от муки.

– А… Эмм… – Нахрена меня так вырядили? У меня на плечах годовой бюджет небольшой банановой республики. Вряд ли Мадам Валентина предполагала, что я буду помогать в этом на кухне.

Еще один взмах ножом во тьму.

– Оставь вещи там. Пардон, что не ухаживаю. Бери тарелки, и иди за мной на патио.

– Ага… Куда?

– У меня там гриль .

У него был гриль .

В городе. В самом центре.

Гриль стоял на патио .

Патио было в его квартире, в которой потолок уходил куда-то во тьму.

– Вау. А у меня за окном есть пожарная лестница, куда я лазаю курить.

Я стояла у гриля, держа в руках белоснежную тарелку. Лаконичную, абсолютно простую, но по тяжести фарфора было понятно, что если я переверну ее, и посмотрю на лейбл на донышке, скорее всего, обнаружу какое-нибудь знакомое имя.

С патио открывался вид на город. Но, честно говоря, я не знала куда смотреть. На Сан-Франциско, или на мистера Кейна, который только что вытер руку о дурацкий белый фартук, на котором было написано «Поцелуй шеф-повара!»

– Я предпочитаю с кровью, – он развернул пергаментную бумагу, и достал из свертка полуторафунтовый стейк из мраморной говядины.

Он стрельнул в меня взглядом, и положил его на решетку гриля.

Ну да. С кровью…

Надеюсь, это действительно говядина.

– Я бы предпочел «блю рар», но лучше начать с «рар» 41 41 Blue rare и rare, так же как и medium rare, medium, medium well и well done – это степени прожарки стейка. Blue rare – это сырой стейк с тонкой корочкой, rare – стейк с кровью. . Не возражаешь?

– Я умею варить спагетти, – я пожала плечами. – И заказывать еду в китайских ресторанах. Кажется, тут мои кулинарные таланты и заканчиваются. Так что доверюсь вам.

– «Тебе». Мы же договорились, – снова эта улыбочка. – Здесь главное не упустить время. Иначе можно пережарить. Понимаешь?

Легкий ветерок, гуляющий по патио, уносил в сторону города запах жарящегося стейка, но живот у меня начало сводить отнюдь не от голода.