Однажды утром она проезжала через Трафальгарскую площадь. Какое-то нарушение движения остановило её экипаж всего лишь на несколько минут. Когда автомобиль двинулся, её взгляд упал на один омнибус. Там сидел господин с дамой. Смеясь, он положил даме на плечо руку. Эндри наклонилась, всмотрелась внимательно. Нет, она не ошибалась: это был Ян!
Она испугалась, тяжело дышала. Ян – в Лондоне, здесь! С той же самой миссией, что и она! Достиг ли он большего? Она раздумывала: молодая дама – кто бы это могла быть? Та была просто одета, ехала с ним в омнибусе – вероятно, канцеляристка? Секретарша в каком-нибудь министерстве – военном или морском?
Кузен знал пути! Она же, она до сих пор ничего не достигла. Все эти месяцы собирала только слухи и болтовню, узнала немногим больше того, что печаталось в газетах. И она сразу поняла, что ничего не выведает у своего друга адмирала, пока тот… останется только её другом. Если она всецело овладеет им, так, что он не будет иметь от неё никаких тайн, – только тогда, быть может…
Все средства хороши – все!
Она быстро решилась. В тот же вечер Эндри стала его любовницей.
Решение далось ей довольно легко, но ей пришлось совершить насилие над собой, чтобы отдаться ему. Она пыталась уговорить себя, внушить себе, что делает нечто великое и героическое, необходимое для спасения её истекающего кровью народа. Разве Юдифь не спала с вражеским полководцем? Но Эндри все время чувствовала себя не героиней, а только проституткой. Это ощущение не исчезло, а становилось все сильнее, чем чаще она бывала с ним. Почти до рвоты доходило её отвращение к этому человеку.
Наряду с этим чувством было ещё и другое, угнетавшее её, пожалуй, ещё больше. Она утратила по отношению к сэру Джону свою свободную и открытую уверенность. Чувствовала себя связанной во всякую минуту их свиданий. Она постоянно подхлёстывала себя, тщательно обдумывала, как сделать, какой выбрать момент, чтобы вырвать у него его тайны. Она ясно видела, что он становится с ней слепым и глухим, теряет всякую осторожность, так что требовалось не много мудрости, чтобы заставить его вполне довериться ей.
Оставалось только ловко разыграть сцену невинного женского любопытства среди лобзаний, только надуть губки и отклонить его ласку, если он заупрямится…
Каждая девка могла бы это сделать – преодолеть последние колебания раба любви!..
Эндри же была совершенно бессильна. Как на уроках арифметики, как при рукоделии, – ничего не выходило, несмотря на упорную волю. Она делала все новые и новые попытки, каждый день предпринимала новые атаки. Чем больше старалась и мучила себя, тем печальнее были результаты. Она писала свои письма на голландский передаточный адрес, но бросала их в ящик со стыдом: столь ничтожны и ненужны были её сообщения.
Тогда она приняла отчаянное решение. Она часто увозила сэра Джона из министерства и ожидала его у него в кабинете. Её там знал каждый. Её впускали и выпускали свободно, не требуя даже пропуска, выданного адмиралом. Она знала, что предстоит крупное выступление английского флота и что план его разработан до мельчайших подробностей. Эндри приобрела воск и сделала слепки с замков письменного стола Эллиота. Поехала в Уайтчапель. После долгих поисков нашла мелкого старьёвщика, торговавшего старым железным товаром. Старьёвщик перебрал до сотни старых ключей, подправил некоторые напильниками и продал ей за огромные деньги.
Она выбрала благоприятный момент, когда сэра Джона вызвали на продолжительное заседание, и заявила, что хочет дождаться его. Села с газетой у окна. Затем, дрожа от волнения, подошла к письменному столу, попробовала ключи, один за другим. Наконец – один подошёл. Но она должна была употребить силу, чтобы вытащить ящик. В это мгновение позади неё открылась дверь. Она вскочила и обернулась, Перед ней стоял капитан Джефриз, адъютант сэра Джона. Он был почти так же взволнован, как и она. Они пристально и молча смотрели друг на друга.
В конце концов капитан овладел собою и громко крикнул:
– Мисс Эшли! Мисс Эшли!
Вбежала молодая девушка. Капитан приказал ей запереть за собою дверь. Затем, подчёркивая свои слова, сказал:
– Вы знаете, мисс Эшли, что вот уже несколько месяцев, как в министерстве стали пропадать важные бумаги. Но вы не знаете, что я подозревал вас в этих кражах, что я ежедневно следил за вами. Прошу у вас прощения за это пошлое подозрение. Воровка перед вами – госпожа Вермейлен. Чтобы дать вам удовлетворение, мисс Эшли, прошу вас основательно обыскать эту даму.
Читать дальше