За ужином они сидели теперь уже рядом с бабушкой, а не так, как раньше, ниже её. Графиня забыла свой платок. Эндри вскочила, чтобы подать его. Когда она вернулась, взгляд Яна упал на неё:
– Бог знает, – воскликнул он, – как ты выросла и похорошела, Приблудная Птичка!
– Ты это только теперь заметил, – усмехнулась бабушка, – хотя целые недели проводишь с ней вместе!
– И уже три раза это мне говорил, – воскликнула Эндри, – теми же словами.
Это его смутило. Он вспомнил, что действительно уже один раз это заметил и сказал ей.
– Я забыл, – пробормотал он.
После ужина они пошли в Рубенсовский зал. Он подбросил в камин несколько поленьев. Эндри близко подошла к нему и схватила за руку.
– Может быть, ты мне скажешь, что с тобой? – прошептала она.
Он оттолкнул её.
– Ничего, ровно ничего. И, кроме того, тебя это не касается.
Пришла бабушка. Он пододвинул ей кресло к камину. Посыпались на пол книги. Те старые книги о соколиной охоте, которых Эндри не могла прочесть. Ян взял их, перевёл ей заглавия.
– Невероятно, как ты необразована! – стыдил он её.
– Оставь её, – сказала бабушка. – Жизнь длинна – много времени для ученья. Ты мог бы её поучить, если хочешь.
* * *
«Большой охотой» руководила сама графиня. Она сидела на своём сером в яблоках коне, за нею – Ян и Эндри. Петронелла шла с собаками. Три парня, служившие у Гендрика, несли шесты с соколами. Замыкал шествие Питтье на своём спокойном фландрском тяжеловозе. По обе стороны у него висели корзины с завтраком и мешки для добычи. На шестах сидели только благородные сокола и с ними сильный ястреб – Гильда. Ни одного терцеля.
Но Иза, белоснежная Иза сидела на руке у графини.
Они били голубей, соек, ворон, уток, которых поднимали собаки.
Одна собака отстала. Лай её слышался с одного места в камышах.
– Должно быть, большая утка, – сказал Гендрик и свистнул собаку.
Та не прибежала. На её лай к камышам бросились другие собаки. Вдруг раздался пронзительный вой. Из камышей выползла собака с окровавленной головой и сломанной передней лапой. А затем наконец выплыло в воздух что-то большое и сильное, ослепительно белое.
– Лебедь, ей-богу, лебедь! – закричал Ян.
В одну секунду графиня сняла колпачок со своего сокола.
– Дикий лебедь! – торжествующе крикнула она. – Лети, белая Иза!
Исландка поднялась в воздух. Её острым глазам не понадобилось и секунды, чтобы усмотреть дичь. Охота продолжалась недолго. Как ураган, она упала и села на горло гордой птице. Лебедь ударил могучими крыльями. Белое на белом, ехала на нем Иза. Охотники пришпорили лошадей и погнали за ними. Графиня далеко впереди всех. С лаем бежали собаки. Лебедь повернул назад, видимо, искал чащу, чтобы скрыться. Но белая Иза принудила его опуститься на землю.
Охотники были уже возле них. Спрыгнули с коней. Иза оставила свою добычу и вернулась назад, на руку к своей госпоже.
Лебедь лежал на земле, и шея его была окрашена красной кровью. Псы с лаем бросились на него. Он привстал и ударил одну собаку так, что она отлетела на пять метров. Прибежал Гендрик. Прежде всего он отогнал собак. Затем вместе с графиней взял лебедя. Тот не оборонялся, точно чувствовал, что ему уже ничего не грозит. Гендрик связал ему сначала крылья, потом клюв, наконец – ноги. Очень внимательно осмотрел горло.
– Ничего опасного, – установил он. Поднял и положил птицу в одну из сетей на лошади Питтье.
– Что ты хочешь с ним сделать, бабушка? – спросил студент.
– Вылечить его, – отвечала она. – Затем надеть ему на лапу кольцо в память о нынешнем дне и подарить ему свободу.
* * *
Они завтракали под апрельским солнцем. Петронелла и Эндри прислуживали. Графиня разлила вино в узкие серебряные бокалы и сделала знак Питтье. Он подвёл ей коня, поддержал стремя – это была его привилегия, которой он никому не уступал. Она вскочила на лошадь и выпила свой бокал в седле.
Ян смотрел на неё во все глаза: этой женщине было 55 лет!
– Бабушка… – начал он и споткнулся. – Как можно тебя называть бабушкой?!
Он поднял свой бокал и закричал:
– Да здравствует Роберта, королёва соколов Войланда!
Графиня засмеялась.
– Слышала, Иза? – сказала она и, обратись к студенту, добавила:
– Это очень любезно с твоей стороны, мой мальчик, благодарю тебя.
И, может быть, слегка увлажнились её глаза. Кто знает? Она передала Питтье бокал, взяла хлыст, описала им в воздухе свистящий круг и помчалась вперёд.
Эндри тоже была уже на коне. Одно стремя закрутилось. Ян подошёл его поправить. Она нагнулась к нему и поцеловала его в голову.
Читать дальше