Ольга Гуляева - Как умирала Вера

На минуту им снова овладел страх: его заботы сейчас были связаны с Верой, и это грело душу, но уже завтра ее закопают в землю, и все, что у него останется – это память. Он даже поймал себя на мысли, что был бы рад ее очередному пришествию. Но для этого нужно понять его природу.

Пригнувшись под низким дверным косяком, Антон зашел в уютную церковную лавку. Приятно пахло ладаном, воском, деревом и книгами. Не зная, с чего начать, он покашлял. Тоненькая старушка в цветастом платке перестала копошиться под прилавком и обратила на него внимание. В углу на стуле сидела девушка и склеивала старые книги. Она проигнорировала появление молодого человека.

– Мне нужно почтить память усопшей, – обратился он к старушке.

– Когда преставилась?

– Позавчера. Свечку поставить, записку написать… – Антон начал перебирать в памяти известные ему мероприятия. – Всякое для успокоения ее души, – попытался объяснить он. – Мне кажется, она еще где-то рядом, ее душа.

Старушка, кивая, но не глядя на посетителя, отсчитывала кривыми пальцами свечи, а девушка, сидящая в углу, наконец подняла заинтересованный взгляд.

Антон написал записку по указанию старушки и расплатился за свечи.

– Дашка, проводи человека, покажи, где свечи поставить и где помолиться, – обратилась старушка к девице, проникшись растерянностью Антона.

Девушка отложила книги, накинула на голову шерстяной платок и вынырнула на улицу. Антон поспешил за ней. Оказавшись снаружи, та замедлила шаг и внимательно оглядела молодого человека:

– Меня зовут Даша, – представилась она.

Антон невольно присмотрелся к девушке. Ей было не больше двадцати пяти, но из-под платка уже выбивались седые пряди волос. Антона покоробил подобный диссонанс. Он всегда имел дело с очень ухоженными девушками, и он просто не мог найти достойного оправдания молодой особе, которая настолько себя запустила. Одета она была тоже неважно: длинная серая юбка путалась между ног, сверху был накинут тулупчик из овчины.

– Сожалею вашей утрате, – продолжила Даша.

Речь у нее была ровная и правильная. Интонации успокаивающие.

– Спасибо, – буркнул Антон.

– Вы правильно сказали по поводу ее души. Она определенно еще здесь, среди нас. Очень близко.

Антон остановился и пристально посмотрел на девушку:

– Откуда ты знаешь?

– Я вижу их, – спокойно ответила Даша, убирая с лица седую прядь. – Я работаю при церкви. Когда людей привозят на отпевание, их души, как правило, сопровождают тела.

Девушка улыбнулась краешками губ, пытаясь понять, поверил ли ей собеседник. Антон задумался на несколько секунд, а потом, будто не выдержав, сказал:

– Я видел ее вчера. И хочу увидеть снова, но не знаю, как это сделать.

Даша снова улыбнулась, с облегчением:

– Это непросто, но я расскажу вам. Пойдемте сначала в церковь, это не будет лишним. А потом прогуляемся.

После церкви Антон предложил Даше выпить кофе в ближайшем кафе. Девушка замялась, но согласилась, заметив, что ее собеседник слишком легко одет для зимних прогулок.

– Очень часто мы теряем своих родных и любимых, даже не попрощавшись с ними, не сказав чего-то главного. При этом тот, кто продолжает жить, зачастую испытывает тягостное чувство вины либо сгорает от желания высказать невысказанное. – Еще не дождавшись заказанного чая, Даша принялась посвящать Антона в азы теории взаимодействия с душами умерших, активно жестикулируя руками и растопырив тонкие пальцы с короткими неухоженными ногтями. – В свою очередь для человека, которому приходится покидать этот мир внезапно – например, в результате убийства или аварии, – очень сложно поверить в произошедшее, отделиться от своего тела, оторваться от земли и беспрепятственно перейти в мир иной. Его связь с телом еще очень сильна, это ведь его тело, в котором он собирался жить еще много лет, получать плотские удовольствия, воспроизводить с его помощью потомство. Старикам проще покидать свое больное и дряблое тело.

– Мы плохо расстались с Верой, – признался Антон, помешивая кофе маленькой ложечкой. – Мало того, что я никак не воспрепятствовал, а скорее, даже поспособствовал случившейся трагедии, я еще и умудрился обидеть ее после смерти.