Александр Блэйн - Он был богом. Зарождение

– Стой, – закричал Марк, но тот не услышал.

Марк открыл окно, чтобы крикнуть громче, но за секунду сгустились огромные чёрные тучи, которые затянули всё небо и покрыли собой весь ЖК. Единственный раз такие тучи Марк мог наблюдать давно в детстве, когда они семьёй ездили в Таиланд, а там тогда пронеслась буря.

– Карина, – крикнул Марк своей жене, но никто не отозвался.

Он развернулся, но ни детей, ни жены в квартире не было. Бросаться на поиски их в доме или спасать парня – он растерялся, но побежал по комнатам, кроме ванной, которую он не смог открыть. Тучи сгущались.

– Карина, открой. Это не смешно.

– Поздно, – прозвучало за спиной Марка. Он повернулся.

Перед ним стоял тот же юноша.

– Себастьян? – удивлённо спросил он.

…

– Папа, проснись, – продолжал стучать Никита отца, а Марк и дальше спал, без малейшего желания просыпаться. Он видел сына, чувствовал его толчки, но вставать не хотелось вообще, как бы сильно тот ни стучал.

– Пап, серьёзно, вставай. Мама зовёт, – более взросло, или как он хотел казаться, будил Марка старший сын.

Хоть и разница в возрасте у детей всего лишь год, но здесь по сроку он обязан так говорить, а как уж ему это льстило – самоутвердиться за счёт младшего брата… Любил он его, конечно, безмерно. Это понятно, но вот такие братские моменты всегда имели место быть. Но и это не влияло на Марка, поэтому дети развернулись, и уже потом пришла Карина. Она входила уверенным, сильным шагом, по которому точно можно было прочесть, кто главный в семье. Открыла шторы, окна, и весь уличный хаос вместе с ярким утренним солнцем осветили вмиг комнату. Не помогло и одеяло с подушкой, которые тут же оказались на полу, спрятаться Марку ото всех и предаться сну.

– Встаёшь? – спросила Карина.

– Встаю, – злобно ответил Марк.

Его глаза ещё были пухлые, а волосы взъерошены, и тем не менее, как бы ни было это неприятно, но Карина прильнула к его губам в страстном поцелуе. Она любила его, безмерно и безвозмездно, искренне, со всеми вытекающими минусами и плюсами, которые уже годами настигают их семью.

…

Себастьяну сложно было вклиниться в рабочий процесс с учётом невероятной усталости и тянущей боли в висках, которая всё сильнее отдавалась при дневном свете. К счастью, она ещё не сильно о себе заявила, но если упустить этот момент, то вскоре ему станет сложно работать, поэтому он разместился на диване, свернувшись калачиком.

…

– Он у себя? – спросила Сабина, подойдя к Кате.

Это была молодая, стройная девушка, 25 лет, с пышными бёдрами, но не столь большой грудью, хотя именно такой размер и приходится большинству мужчин по вкусу: упругая, выпуклая, но не настолько велика, чтобы не знать, как с ней обходиться. Она не была и ростом слишком высокая, а это её формам придавало куда более привлекательный вид, что будоражило мужчин и заставляло её хотеть. Прямые чёрные волосы и выпрямленная осанка говорили о строгом, сдержанном характере, а широкий шаг, как она обычно шла, и глубокие зелёные глаза – о мечтательной, эмоциональной натуре. Скажем так, она в себя вмещала все стороны, столь необходимые Себастьяну в спутнице. Именно так он всегда себе представлял свою будущую жену: сильную, уверенную в себе женщину, которая могла дать прикурить любому мужчине.

– Да, проходите, – скромно ответила Катя.

…

Распахнулась дверь. Себастьян всё так же лежал, не шевелился. Пока он не уснул и, если бы никто не вошёл, то спустя пару минут точно бы спал. А спать Себастьяну нравилось, да и опасностей нет, если на работе уснёт. В случае чего Катя тут же бы оповестила. Для этого у них имелся козырь: она блокирует автоматически дверь, а ему звонит на телефон. Встать, конечно, придётся в охапкой, торопясь, с сонным, потерянным видом, но зато утверждать, что его поймали с поличным, не придётся. Глаза Себастьяна были закрыты, но их движения легко можно было проследить за веками.

– Ну, привет, – сказала Сабина. Она стояла над ним словно постамент, закрывая лучи света и отбрасывая тень на стену сзади.

– Привет, любовь моя, – ответил Себастьян, еле открыв глаза, но позу не сменил, не перевернулся и не поднялся ради неё, а всё так же безмятежно, словно ленивец, скомканный калачиком, продолжал лежать на диване.

Сабина же решила не церемониться, а просто отодвинула ноги Себастьяна, чем разозлила его, и села на диван рядом. Ему это претило. Он любил её, конечно, но желанный сон спустя тяжёлую ночь был сейчас намного важнее. Но после её страстного поцелуя, когда она прильнула к его губам, его злость и обида тут же растаяли, а её нежный, любвеобильный взгляд кошки, от которого он таял, разжёг в его душе искру, и сна словно не бывало.