Адам Нэвилл - Судные дни

Кайл с новым интересом посмотрел на землю. Потом показал на длинное строение в тени мертвых деревьев:

– И вон те деревья тоже.

– Это мескито. Когда-то они были зелеными.

– Сложно поверить, что здесь кто-то жил.

– Два года. За два года они убили это место.

Конвей прошел к Дэну и велел:

– Давай снимать на дороге.

На территории стояло восемь зданий. От чего-то вроде склада с высокой плоской крышей до маленьких хижин. И еще один длинный сарай. Белая глина на стенах засохла и отваливалась, обнажая красный кирпич.

Железо на крышах – там, где сохранились крыши, – выгнулось и покраснело от ржавчины. Кое-где виднелись голые черные балки, изъеденные затейливыми ходами насекомых. Крылечки засыпало серой пылью и мертвой травой. Остатки забора клонились к земле.

– Готов? – спросил Кайл у Дэна.

С Дэна катился пот, массивная грудь тяжело вздымалась под тяжестью камеры:

– В некоторых домах может быть темновато. В первом я свет поставил, а потом придется его перенести.

– Отлично.

Яркий свет заливал внутренность длинного белого дома, у которого они стояли.

– В ту ночь вы сначала пошли в это здание? – спросил Кайл у Конвея.

– Да.

Дэн поудобнее переместил камеру:

– Лучше всего мне идти позади мистера Конвея. Что скажете?

Кайл кивнул и вернулся к старому полицейскому:

– Мистер Конвей. Можем пробовать столько раз, сколько будет надо… – Он хотел продолжить, но его, очевидно, не слушали. Полицейский просто смотрел в дверной проем – так же, как до этого смотрел на мертвые деревья.

– Сержант Мэтт Конвей был первым представителем полиции, который оказался здесь 10 июля 1975 года, – сказал Кайл из-за левого плеча Дэна. Камера изучала профиль старика, глядевшего внутрь здания. – Мистер Конвей, расскажите нам об этой ночи. Все, что помните.

Лейтенант посмотрел на Кайла как на английского полудурка, а потом отвернулся:

– Я помню все. Такие ночи не заканчиваются.

Кайл бросил взгляд на Дэна, который скалился за камерой.

– В десять пятьдесят на станцию в Юме поступил звонок. Мужик с ранчо в пяти милях к западу отсюда услышал выстрелы. Его звали Агилар. Он умер. Здесь живет его сын. Эта земля ему тоже принадлежит. Надеюсь, у вас есть разрешение на съемку?

Кайл кивнул. Дэн подавил смешок.

Конвей повернулся к камере спиной и указал куда-то на дальний конец долины:

– Звук прошел по всей территории и донесся до ранчо. Там все слышно, как будто это совсем близко. В шахте не было телефона. Они его обрезали. Но Агилар сказал, что слышал выстрелы. Близко. По звуку понял, что это винтовка. Он вышел из дома и поднялся на холм. Сказал, что увидел туман. Желтый. И собаки лаяли. Он еще кое-что добавил про собак, и сейчас это звучит чертовски глупо, но тогда, стоя прямо здесь, где вы сейчас, я тоже все слышал.

Конвей сделал несколько шагов в сторону большого белого дома, и Дэн повел камерой за ним. Старый полицейский вздохнул и положил руки на пояс. Оператор вопросительно взглянул на Кайла, и тот жестом велел ему продолжать.

Прошла минута.

– Позвонили мне в машину. Номер 27. Так что мы с Хименесом, моим напарником, выдвинулись сразу после одиннадцати. Стоило съехать с шоссе, и нам больше ни одной машины на глаза не попалось. Здесь никого не было, кроме Агилара на своем ранчо и этих чертовых хиппи. Мы немного поплутали по дорогам и увидели дым. Что-то вроде тумана, только грязно-желтый. Остатки. Как будто он уже уходил. Я решил, что это пожар. Но было тихо, только собаки лаяли. Ни лягушек. Ни кактусовых сычей. Никого. В пустыне шумно ночами. Но не здесь. Только собаки и те поодаль. Как будто они были выше нас и где-то к северу. Вот только к северу отсюда нет никаких холмов. Я так и не знаю, где были эти собаки. Агилар сказал, что хиппи держали несколько собак, которые дико выли. Но после этой ночи он больше ни одной не видел. Клянусь, я был уверен, что они где-то у меня над головой. Как будто в небе. И лай все отдалялся. – Тут Конвей как будто застеснялся того, что говорил: – Ну, пустыня кого угодно может обмануть. В общем, мы приехали сюда в полной темноте. Ни огонька. По ночам они жгли костры и керосиновые лампы. Агилар рассказывал. Электричества тут нет. Видите, там большой очаг. Но, когда мы приехали, было совершенно темно. Очаг остыл.

Хименес осторожно пошел к этому дому. Он был ближе всего к нам и самый большой. Двери были открыты. Я помню, как он шел через этот туман с фонариком. Как зашел внутрь. И вдруг развернулся и побежал к машине. И когда я увидел его лицо, то понял, что нас ждут проблемы.