Адам Нэвилл - Судные дни

Кайл помнил свое облегчение при словах о том, что Гавриил останется жив: бесстрастные слова чернокожей медсестры на ломаном английском.

– Но нога. Резать. Вот… – Врач выразительно провел ребром ладони по собственному колену: – Ампутация.

Что же случилось с маленькой ногой в белой кроссовке, думал Кайл, чувствовал, как от ужаса его охватывает холодное оцепенение. А потом они с Дэном ждали в больнице еще три часа, все в крови, умирая от голода и страха. Выбравшись на парковку, Кайл, вымотанный и злой, позвонил Максу. Тот очень долго не реагировал на крики Кайла о «чертовых капканах, через которые нам пришлось пробираться по вашей милости!»

Наконец он сказал тихо и устало:

– Тропинка. Я велел вам идти по тропинке.

– Там нет никакой тропинки, идиот!

– Я там никогда не был. Откуда мне знать?

– Почему? Почему вы там никогда не были?

– Он выживет?

– Да. Но он потерял ногу. Отрезали по колено!

– О боже, нет!

– О боже, да.

– Страховка. Вы все застрахованы.

– Скажите это Гавриилу. И его девяностолетней мамаше, за которой он присматривает! О чем вы вообще думали? – Тишина: – Макс! Макс!

– Даже сейчас. Сейчас. Она может…

– Что? Не слышу!

– Вы… что-нибудь видели?

– Что-нибудь? Что вы имеете в виду?

– Что-нибудь необычное.

– Ну… да, блин! Ее сучья кровать все еще стоит там! И там куча… жаб. Червяков. Змей. Хрен знает. И… какие-то штуки на стенах. На стенах! В храме и в спальне. Что это? Кто это? И это место… ферма. Она какая-то неправильная.

– Что вы имееете в виду?

Кайл сел на асфальт. Он уже не думал, что о нем скажут окружающие: усталые врачи, проходящие мимо, пациенты, направляющиеся в приемный покой.

– Гавриил сошел с ума. Сказал, что они еще здесь. Сразу как мы приехали. Потом отказался идти внутрь. И там как будто действительно что-то было. В храме. Я что-то слышал, пока снимал. И в доме Катерины. Внизу. Кто-то вошел внутрь, но, когда я спустился, уже ничего не было. Я запутался, Макс. Меня это бесит. Что не так с этим местом?

– Поговорим, когда вы вернетесь.

– Вернемся?! Что нам делать, Макс? Что будет с Гавриилом?

– Я об этом позабочусь. Возвращайтесь завтра, как планировали. Встретимся, когда вы отдохнете. Для одного дня достаточно. Благодарю. Пришлите мне название больницы и телефон. А сейчас мне пора, дел много.

– Дел! Что может быть важнее этого? Мне нужны ответы!

– Кайл. Пожалуйста. Вы расстроены.

– Да неужели? Странно, правда?

– Я понимаю. Понимаю. Но… сегодня появились неприятные новости. Это важно для фильма.

– Что?

– Сестра Исида. Сьюзан Уайт. Она ушла сегодня ночью.

– Ушла? Куда? О чем вы?

– Она умерла, Кайл.

– Я уже ничего не понимаю, чувак.

Кайл отвел взгляд от экрана ноутбука, где делал первый монтаж. Посмотрел на Дэна, наконец доевшего пиццу.

– Фильм, – Дэн заглянул в налитые кровью глаза друга, – что-то с ним не то.

– Не может быть! Макс нам не все рассказывает. Он нас обманывает с самого начала.

– По поводу?

– Без понятия. Он вызверился, когда я поговорил с той юристкой. Сказал, что я ухожу от темы. Но она же жила в доме, где был их первый храм. Как это может быть неважно? А то, что она рассказала о стенах. Как появились пятна, а в них что-то было. И это никакие не протечки и не проводка. Вообще. Мы с ней по детялям не обговорили, но мне кажется, что подвал на Кларендон-роуд очень похож на этот чертов сарай с его стенами, – Кайл ткнул пальцем в экран. – Рашель Филлипс слышала звуки. Те же, что и мы. И эта фигура… в пентхаусе. Это все связано с Собором. Наверняка. Легенды, похоже, не просто легенды. Поверить трудно, что я такое вообще говорю.

– Об этом вроде как и должен быть фильм. Этого хотел Макс. Как по мне, слишком удачное совпадение. А здесь? Эти штуки на стенах… Это точно не пятна. Они нарисованы. Кто будет такое рисовать? Только чокнутые.

– Они не нарисованы.

– В смысле?

Кайл сглотнул:

– Они… прямо внутри камня. Я потрогал одну. Как будто они сгорели… прямо в кладке. Это не краска – больше на копоть похоже. Она воняет. Как будто кто-то умер в стене.

– Здесь не курят? – спросил Дэн вместо ответа. Кайл кивнул. – Да и черт с ним.

Дэн дотянулся до Кайловой пачки «Лаки Страйк», лежащей на тумбочке.

– Будешь?

Кайл согласно кивнул и поймал брошенную сигарету.

Дэн бродил по комнате. Кайл упорно смотрел на его волосатые ноги, чтобы не видеть волосатого живота. Щеки оператора покраснели, и говорил он беспорядочно: