Кристофер Голден - О святых и тенях

Питером и Меган овладел ужас, смешанный с яростным гневом, а ведь еще мгновение назад им казалось, что они навсегда забыли эти чувства. Оба вскочили и выглянули в окно, Меган окала маленькие кулачки, готовясь к схватке, Питер загородил ее собой.

Ни Питер, ни Меган никогда прежде не видели человека за окном, но он показался им знакомым.

Они все смотрели на незваного гостя, а тот смущенно улыбнулся и медленно, настойчиво постучал еще раз. В конце концов он махнул рукой и приподнял брови, словно хотел сказать: «Ну, чего вы ждете?»

Питер осторожно подошел к окну.

— Я собираюсь впустить его, — сказал он.

— А у нас есть варианты? — проворчала Меган. — Не думаю, что колдуны стучат перед тем, как войти.

Незваный гость легко проник в открытое окно: Питер и Меган отошли назад, встав так, что портфель оказался у них за спиной. На лице у гостя появилась такая улыбка, будто он только что узнал Питера.

— Никифор Драгазес! — воскликнул гость. — Рад с вами познакомиться.

Венецианский отель «Атлантике» находится всего в нескольких кварталах от площади Сан-Марко, площади Святого Марка. Из окон отеля открывается завораживающий вид на мост Вздохов. По ночам, занимаясь любовью в свете луны, струящемся сквозь окна, постояльцы слышат голоса гондольеров, предупреждающих о приближении лодки. Конечно, гондольеры поют, и легкий бриз разносит над водой их голоса. Это не ложь. Это так романтично.

Гостям отеля, занимающим комнаты в нижних этажах, приходится переодеваться в темноте, а днем задвигать шторы. Гондольеры и их пассажиры так любопытны. А кто лишен этого порока? Если вам интересно, вы смотрите. Такова природа человека.

Трейси Сакко и Линда Меткалф приехали сюда вовсе не из-за романтики. Они служили своим хозяевам. Непокорные могли использовать их так, как посчитают нужным.

Трейси и Линда были добровольцами.

Их номер в отеле «Атлантико» выходил на канал. Они не знали, что несколько дней назад именно здесь молодые люди предложили себя Александре Нуэва. Из окна этой комнаты виден мост Вздохов, надо только посмотреть налево. Линда и Трейси считались подругами, но были очень разными. Линда настолько увлеклась Непокорными, что даже не замечала очарования города. Трейси, хотя и не решалась говорить об этом с «подругой», не могла не видеть романтического ореола Венеции. Ей было одиноко и страшно.

Линда пережила Венецию, Новый Орлеан и Венесуэлу, она всякий раз платила по счету за номер, с кем бы ни делила его, и всякий раз возвращалась домой одна. Она не сомневалась, что на этот раз ей будет оказана честь и она станет избранной. Она была совсем не глупой женщиной. Нужно очень хорошо соображать, чтобы так далеко продвинуться среди добровольцев. Впрочем, долгая история человечества доказала, что разум не имеет никакого отношения к поклонению.

Она и сама сознавала, что это и было поклонением с ее стороны. Мученичество, жертвоприношение, очищение. Вера. Таковы принципы религии. Линда не была уверена, что она когда-либо на самом деле видела кого-нибудь из Непокорных. Она не знала, обращают ли Непокорные внимание на предложенные им жертвы.

Однако она верила.

Трейси верила только в себя. Так было всегда. Трейси тоже никогда не видела Непокорных. Только это и связывало их с Линдой. Впрочем, Трейси тоже была умной девушкой. Больше их ничто не объединяло. Трейси стала добровольной жертвой только в этом году, хотя у нее ушло три года, чтобы попасть в их круг, и еще год, чтобы убедить Линду, что она будет для нее идеальной соседкой по номеру. Они были слишком разными, так что будь Трейси именно такой девушкой, за какую она себя выдавала, разница между ними все равно была бы виднее невооруженным глазом.

На самом деле она была очень далека от созданного ею образа.

Ей не хватало не только веры, но и религии. О да, она верила. Только это была совсем другая вера. Она верила, потому что многое видела и слышала, верила и оттого была ужасно напугана. Но самое главное — это был интересный материал, а находить интересные материалы было ее профессией.

Трейси Сакко работала на Си-эи-эн.

— Ну, ведь ты все знаешь, красотка, — сказала Трейси дрожащим голосом.

Она очень надеялась, что Линда примет ее страх за возбуждение и нетерпение.

— Так что же нам теперь делать?

Было уже десять часов вечера.

«Кстати, — подумала Трейси, — мама, ты знаешь, где твой ребенок?»

Линда сказала, что они выйдут позже, когда на улицах будет поменьше народу.