Михаил Долманов - Сделка

Снова были ароматы шампанского, шутки, смех. Обмен телефонами и клятвенные обещания встретиться через год, два, десять. Что, конечно же, забудется вместе с выветрившимся из головы хмелем. Но все это кончилось, и на место явившегося из ниоткуда вкуса игристого вина, пришли слабые ароматы ночного леса, с сыростью, мхом и сорной травой, ковром раскинутой на дороге, по которой шел Михаил. Он снова шел, не так уверенно, как раньше, оттого что каждый шаг прибавлял сумбура в голове, отчего отличать нужные мысли от ненужных, или вовсе от фантазий, становилось все сложнее. Но ноги делали свое дело, хоть голова еще и не решила ради чего они все это делают.

Останавливаясь через каждые десять–пятнадцать шагов он проговаривал какую-нибудь фразу или вопрос, адресованные к Валентине, и, не получая ответа, тащился дальше, погрузившись в карнавал своих воспоминаний. Остановки могли длиться несколько минут, в течение которых парень озирался по сторонам или просто безвольно таращился в одну точку. Наверное, в такое же оцепенение в древних мифах впадали моряки, слышавшие пение Сирен. Все же, когда, казалось, ночной гость так и останется на вечность на этом месте сверлить взглядом темноту, он небрежно опускал голову и продолжал свой путь по таинственной дороге к неизвестной ему самому цели. И так было раз за разом, десятки раз, отчего путник уже не знал, сколько он провел времени в пути да и который сейчас час (может, отведенная ночь уже подходит к концу, и через минуту-другую начнет светать) . Края его мыслей коснулась идея о том, что на этой дороге нет такого понятия как «время», и что она пролегает поверх времени и современного бытия, и, наверное, он, Михаил, все-таки идет правильно, в нужном направлении. Это придало ему уверенности, но не прояснило цель его похода, оттого он отбросил эту «мысль-веревочку» и больше к ней старался не возвращаться.

Во время очередной остановки – какой, Михаил уже сбился со счету (поначалу путник пробовал их считать) – он вновь вернулся к той встрече выпускников, а точнее, к её завершению.

Тот вечер кончился особенно быстро. Наговорившись и наевшись, народ начал расходиться по своим домам, семьям и миркам, получив заряд воспоминательного позитива. Михаил шел рядом с Лесей по ночному городу, ведя приятную и интересную беседу. Ночной город выглядел как спящая кошка, пушистым и притворно-милым, отчего в голове крутились идеи о каких-нибудь подвигах и приключениях (без происков выпитого шампанского и вина тут не обошлось). После того как он предложил ей немного проводить ее, она захотела просто прогуляться и они шли прямо до дома ее родителей, что было довольно-таки не близко от места встречи молодых людей. А так как путь был не близким, гуляющим просто необходимо было раздобыть чего-нибудь в дорогу, и это им удалось. Не смотря на запреты и правила, парень с девушкой обзавелись по паре бутылочек местного пива, дабы в дальнейшем воспоминания о молодости были ярче.

Шагая по пустынным улочкам, он узнавал эту девушку заново, видел все ее «студенчество» по-другому, и в какой-то момент он даже пожалел, что они расстались и что сейчас не он является отцом ее карапуза. Эта мысль была минутная, может быть, даже секундная. Ей на смену пришла тоска, тоска и жалость о том, что на месте его сегодняшней спутницы одногруппница Леся, а не Валентина, прогулку с которой он так жаждал. Но эти все сомнения и сожаления не помешали Михаилу обнять девушку и прижать ее к себе. Она и не возражала, даже наоборот, поддалась навстречу и уже через секунду их губы сомкнулись в мягком поцелуе. Пара стояла, плотно прижавшись друг к другу на краю городского парка, и он чувствовал ее тело под своими руками, вдыхал аромат ее духов и под пение алкоголя в голове он понимал, что они сходят с ума и этому не будет предела… в ту ночь этому не было предела, или все-таки был.

Сейчас, когда Михаилу захотелось вновь уловить сладковатый аромат Леси, в воздухе не было вообще никаких ароматов, как и звуков, как и вообще чего-либо, а там где он шел, наверное, находится пресловутое «ничего». Михаилу стало обидно и грустно, что все оборачивается вот так, и что он, здоровый парень, в полном расцвете сил, как говорил один герой, сходит с ума, медленно и безвозвратно, причем делает это так, словно уже находится в шизофреническом порыве, ну или в каком-то другом измерении, или это тоже его больная фантазия. Встряхнув головой, отгоняя депрессивные мысли, он грубо и громко выругался в непроницаемую ночную глубь. Та поглотила его обращение, ничем не ответив и не выказывая никакого внимания, чем лишь еще больше раздосадовала путника. Лопата, которая вновь была в руке, отстукивала ритм, ударяясь об ногу идущего, который убаюкивал и уводил от нужных мыслей в другую сторону (как думал Михаил, решивший, что именно это источник всех его проблем в пути).