Юлия Лилея - Стихия смерти

– В цвет моря.

Мальчишка открыл было рот для следующего вопроса, но тут уже начали раздавать угощение и муж быстро заспешил туда. Пока гребцы готовились к состязанию, люд блуждал по площади, которую и украшать-то не надо было – сейба, словно нежно-розовая воздушная пена, благоухала и радовала глаз. Вдоль площади дымились и чадили громадные пузатые котлы, откуда исходил невероятно аппетитный аромат рыбной похлебки. Кухари время от времени помешивали огромными ковшами лакомство и одобрительно цоколи между собой:

– Ох, как удалась похлебка!

– Так и улов-то был знатный – каких только рыбин мы ни перечистили.

– Помешивай давай, – прикрикнул на них старший, – сейчас люд голодный налетит.

Кухари продолжили работу, а служки только знай, подкидывали под дно котлов сухоцветы со щепками, чтоб почти готовая похлебка оставалась горячей ещё очень долго. Туда и поспешили воин с мальчишкой, он спрыгнул с шеи провожатого и понесся к угощениям.

– Эй, иди сюда, – позвал его пухлый кухарь.

Мальчишка мигом очутился у котла, от которого исходил жар и густой ароматный дым.

– Король угощает всех! – и вручил ему плошку с наваристой молочного цвета похлебкой, промасленную ржаную лепешку и нацедил в чашу лиму – прозрачный ягодный напиток. Мужу же он вручил тоже угощение и прибавил к нему чашу вина. Они уселись поодаль от котлов и, вытянув уставшие после шествия ноги, принялись набивать животы.

– Благослови небо морского бога и короля Рамира! – неслись выкрики с

разных сторон.

Двое кивали и тоже покрикивали в перерывах между поглощением лакомств. Когда плошки их опустели, они удовлетворённо привалились к дереву, переговариваясь:

– Эхх, как вкусно было!

Тут муж и начал расспрашивать мальчишку:

– Ты откуда? Где родители?

Мальчишка отвел глаза и сбивчиво стал рассказывать:

– Из Орсы. Да рыбак мой отец. Потонул он недавно во время шторма.

Воин сочувственно похлопал его по плечу и продолжил:

– А чего ж не к кому податься тебе?

Мальчишка замотал белобрысой головой:

– Совсем одни мы жили, мать давно померла, теперь и отец.

Плечи его поникли, казалось, вот-вот зарыдает.

– И чего, бродяжничаешь теперь?

– Да нет, работаю я у рыбаков чистильщиком.

– А живешь где?

– Да под лодкой иль приютит кто.

Воин задумчиво оглядел сироту и предложил:

– Хочешь стать моряком?

Глаза мальчишки загорелись от непредвиденной удачи, и он радостно закивал в ответ:

– Да! А как?

– Сейчас празднуй пока, а вечером пойдем вместе в казармы, уж там тебя и пристрою.

Мальчишка вскочил и обнял воина так крепко, что тому показалось, будто сам Морской Бог его благословляет.

– Да ладно тебе.

Потрепав его по волосам, приобнял в ответ и довольные друг другом они отправились дальше по поприщу. После раздачи угощений вновь появились жрецы и, когда король подошел к самому большому кострищу, главный служитель подал ему длинную ветку и сосуд с огнем. Он возжег ветку и бросил в середину кострища со словами:

– Да примет Морской Бог наши дары и вознесенные сегодня жертвы!

Толпа одобрительно заверещала и тут же в ответ запылали ещё восемь костров вдоль площади, ведущие прямо к берегу моря. Яркое душистое пламя взвилось до самого неба, ведь сушь собирали несколько дней и только жрецы. Ветки девяти священных деревьев смешивались ароматами, и площадь заполнилась густым кумаром. Звуки верны тягуче уносились в небо, соединяясь с ритмом небольших барабанов.

– Гей-го! Гей-го! – огласили гребцы начало состязаний, а поодаль несколько крепких молодцов начали сражаться в кулачных схватках.

Мальчишка вертел головой и не знал, за чем хочется наблюдать: за залихватской дракой, спорым движением весел гребцов или слушать и подпевать древним напевам морин. Муж рассмеялся оголтелому от радости мальчишке и подсказал:

– Беги сначала на состязания гребцов – и, кивнув в сторону дерущихся молодцов, подытожил: – эти ещё долго не разойдутся.

Светловолосая голова вскоре скрылась за спинами ярых болельщиков. Он еле протиснулся сквозь плотные ряды наблюдающих и открывшееся зрелище поразило.

Водную гладь морских волн разрезали четыре вытянутые и длинные лодки, которые пересекали лавки гребцов. Мужи с обнаженными торсами, поблескивавшими от пота на солнце, дружно погружали весла под крики:

– Гей – го! Гееей!

Морин подбадривали тех, кто им глянулся, и время от времени восклицали:

– Давай! Быстрей! Поднажми.