Александр Матюхин - Черный Новый год

– За помощью!

Саша побежала по коридору.

– Кто-нибудь!

Склад вымер. Только отплясывали фантастические тени и полыхали гирлянды под сводами.

У секции велосипедов Саша чуть не напоролась на вилочные захваты автопогрузчика. Затормозила, упершись в полку. Водитель, пухлый добряк по имени Алик, глядел на нее с беспокойством:

– Ты чего носишься как угорелая?

– Там… Римме… пальцы…

Алик был сообразительным парнем. Буркнув что-то в рацию, он соскочил с погрузчика и поспешил за Сашей.

– Терпите, Римма Михайловна, терпите…

Саша споткнулась, и Алик налетел на нее.

Липольц тихонько скулила в углу.

У железнодорожной развязки сгорбилось худое обнаженное существо. Ребенок, странный, непропорциональный, больной. У здоровых детей не бывает пролежней, вздувшихся пузырей с темными сгустками.

Тень здоровых детей не покрывает пол изморозью.

Мальчик повел костлявыми плечами.

И Саша догадалась, что он делает. Высунув синюшный язык, он лакал с рельсов кровь старушки.

– Эй ты! – воскликнул Алик. – Паршивец!

Мальчик повернул к людям лицо в фиолетовых пятнах омертвевшей ткани. Кровь стекала по подбородку, очень яркая на фоне мерзлой плоти. Зрачки в катаракте инея слепо обшаривали пустоту.

– Вон! – рявкнул Алик с неожиданной для его комплекции твердостью. – Вали в свой морозильник!

Он топнул ботинком.

Мертвый мальчик оскалился ледышками клыков.

Саше показалось, что он прыгнет, сцепит на ее шее промороженные до костей клешни. Но мальчик засеменил к упаковочному цеху, зло рыча. В кулачке он держал трофей – мизинец Риммы Михайловны.

Мальчик юркнул за пластиковую занавеску и исчез.

Саша успела разглядеть выползшие к нему навстречу фигуры. Одни маленькие, как он. Другие размером с взрослого мужчину. Третьи… Она запретила себе думать о третьих.

– К-кто это? – прошептала Саша.

– Упаковщики, мать их, – лаконично ответил водитель и добавил, кивая в проход: – Служба безопасности, наконец-то.

Охранники перебинтовывали товароведу раны. Алик помогал им.

Мрачная Саша смотрела, как испаряется отпечаток морозной тени на полу, словно втягивается в распахнутое чрево цеха. Когда он убрался с железной дороги, Саша быстро подошла к рельсам и подняла магнитную карту Липольц. Карта была холоднее льда.

Голос из динамиков пригласил кого-то в кабинет заведующего.

Саша не сразу вспомнила свою фамилию.

Демьян Романович восседал за дубовым столом, уставленным многочисленными фотографиями в рамках. Люди на фото, родители, бабушки и дедушки, малышня, – Саша была уверена в этом – не имели к заведующему никакого отношения.

– Римма Михайловна в порядке? – Саша поерзала на стуле.

– В полнейшем порядке! – промурлыкал Котельников. – Подлатаем, будет как новенькая.

Он подался вперед, расталкивая локтями снимки.

– Милая моя Александра Дмитриевна. А вы молодец, да. Реакция у вас – ого-го! Горжусь вами, все вами гордятся. Кабы не вы, бог весть, что бы начудил тот сумасшедший пацаненок.

– Сумасшедший? – переспросила Саша.

– Естественно. Сынок нашего грузчика. Бедный ребенок. Малахольный. Ну а что мы, не выгонять же его? Мы же семья.

Заведующий ухмыльнулся, точно вылил на подчиненную стакан сиропа.

– Вы, пчелка моя, надеюсь, понимаете, что об инциденте лучше не распространяться. Во избежание, так сказать.

Саша понимала. Болтливые дети найдут в камине своих запеченных мамок. Болтливые дети найдут на елочке своих подвешенных папок.

– Положитесь на меня.

– С удовольствием положусь, – хмыкнул Котельников, и Саша почувствовала себя сырой варежкой, в которой стыло и неуютно. – Да, и главное, – он улыбнулся еще слаще, – мы с начальством пощебетали и решили наградить вас за проявленную бдительность. А награду вы выберете сами. Ну же, смелее. Представьте, что я золотая рыбка и исполню любой ваш каприз. Любой подарок на ваш вкус.

– Любой?

У Саши перехватило дыхание. В голове зажглись неоновые буквы: «Внешний мир», «Свобода», «Снегурочка».

Улыбка стерлась с губ Котельникова.

Он предупреждающе кашлянул:

– Любой подарок со склада.

Буквы погасли.

– Хотите платье Снежной королевы? Их выдадут сотрудникам в следующем году, а у вас платье будет уже в этом. Или сигареты? Скопился целый мешок. Бывшие курильщики обменивали на леденцы. Но я бы порекомендовал…

– Я хочу игрушку, – проговорила Саша тихо. – Плюшевого ослика Иа.