Алла Кравец - Правило номер 8. Погружение. Часть 2

Над головой Номера 523 закружили стаи чаек, неустанно лавирующих в воздушных потоках. Голоса их вкупе со свистом ветра казались тревожными.

Небо пока было чистым, голубым, и уже давно без облаков, – но усиливающийся ветер создавал заметное волнение на поверхности воды.

Волны становились больше, с каждым часом. Пронизанные до сих пор ещё утренним светом, бирюзово-голубые и искрящиеся, – они выглядели, правда, сказочно-прекрасными. Ударяясь о большие каменные валуны, в беспорядке наваленные на берегу, они бились на десятки тысяч, на миллионы брызг. Каждая отделившаяся от волны капля подобна была кусочку драгоценного камня (конечно же, аквамарина).

Стихия, – по-иному, разумеется, и быть не могло, – была непревзойдённо великолепна в своём танце жизни. Вот только танец этот, – помимо великолепного, – превращался для Номера 523 ещё и в грозный. Волны становились всё выше, а линия берега, в соответствии с этим, – у же.

Далее идти вдоль неё становилось для ученицы Ордена Сердца действительно небезопасным. Возможности забраться на высокий берег, при этом, по-прежнему не наблюдалось.

Номер 523 внутренне успокаивала себя, как могла, – пока не увидела впереди, метрах в ста, огромную высокую скалу. Обойти эту скалу по берегу было невозможно – только по воде. И конечно же, зайти в воду не было проблемой, – вот только настоящая проблема заключалась не только лишь в том, чтобы не намокнуть.

Большая волна с силой ударялась о ту часть скалы, что вдавалась в море. Попытаться обойти её сейчас было чревато: удары волн в этом месте были до того мощными, что Номер 523, пожалуй, могло запросто расплющить о камни.

Избранная нервно сглотнула. Сухое горло отозвалось на это действие спазмами. Очень хотелось пить.

«Сейчас – не сметь паниковать». – Мысленно скомандовала она себе.

Да, она прошла уже приличное расстояние от того места, с которого ещё можно было, – не без труда, правда, – подняться наверх к лесу.

Но это ничего.

Она найдёт в себе силы, вернётся обратно, и поднимется в лес. А в лесу, кстати, может быть и ручей с пресной водой отыщется.

С приходом последней мысли, казалось, всё тело Номера 523, – тело, жаждущее впитать в себя хоть какой-нибудь пригодной для питья жидкости, – одобрило эту идею. Стараясь не снижать скорость своих шагов, девушка повернула обратно.

Она в очередной раз потеряла счёт времени. Опомнилась только лишь тогда, когда случайно подняла голову вверх и увидела, что стоит недалеко от места, которое уже проходила раньше: опять скала, опять вдаётся в воду (даже дальше , чем предыдущая).

И в эту скалу теперь тоже с силой бьёт волна.

Уверенная в том, что всё это – лишь видение, навеянное полубредовым, из-за чувства жажды, состоянием, девушка бегом побежала к скале ближе. Подошла она, пожалуй, даже слишком близко – из-за чего, при очередном ударе волны о камень, её сильно облило морской водой. Избранная успела закрыть глаза, но ей незамедлительно пришлось открыть их вновь. Смахнув с век капли, – соль которых заставила её воспалённые глаза заслезиться, – Номер 523 внимательно вгляделась в возникшее пред ней препятствие.

«Видение», к сожалению, не исчезло. Проход по берегу обратно был, по-прежнему, недоступен и крайне опасен.

И тут Номер 523 поняла, в чём причина: океанический прилив просто-напросто затопил ту часть берега, по которой ей удалось пройти в первый раз, – и теперь стихия как бы «заперла» её меж двух мысов, будто заложницу.

«Видела бы ты здешний прибой в ветреную погоду… – Раздался в её голове воспоминанием голос полуоборотня Чибиса. – …если ты будешь находиться здесь… ох, как я тебе не позавидую»».

Ветер, тем временем, и не думал утихать. Небо всё сильнее заволакивали облака, постепенно превращающиеся из белоснежных маленьких «барашков» в огромные тёмно-серые сгустки. Возможно, вот-вот должен был грянуть настоящий шторм. Возможно, уже через час это побережье будет полностью залито водой. На берегу Мутного Моря такое стечение обстоятельств вызвало бы опасения и тревогу.

А здесь не просто море – океан .

– Чибис, – раздавленная отчаянием, прошептала избранная, уже не зная, кому и во что верить, – пожалуйста, пусть твои слова окажутся неправдой, вымыслом…

Ей, конечно же, в первую очередь было жаль себя: жаль своей короткой жизни, которую она совсем не хотела прерывать. И всё-таки, кое-что, помимо своей жизни, она так же жалела: жизнь полуоборотня-подростка, – и то дело, ради которого он, без всякого промедления, ею пожертвовал.