Наталья Соколова - Гранатовый сок

Выпустив из зубов рюкзачок, пёс несколько раз свирепо гавкнул в темноту леса, а потом снова заливисто завыл.

– Что у нас здесь… – я расстегнул молнию, и мне в руки упала – о чудо! – бутылочка детского сока. Казалось, ещё никогда в жизни я не был так счастлив! Скрутив крышку, я в изнеможении присосался к горлышку и за пару секунд осушил содержимое бутылки до дна.

Однако до чего же мерзкий напиток! И привкус какой-то странный, как будто скисло. Чем только нынче поят детей! Хотя, надо всё же отдать должное этой бурде, мне сразу стало ощутимо полегче: горло уже не хрипело так сильно, сердце не билось как бешеное, и даже искры перед глазами больше не сверкали. А ведь ещё минуту назад я, кажется, совсем сник и собирался упасть в обморок.

Судя по весу, в рюкзачке было что-то ещё. Я запустил руку поглубже. Детские солнечные очки, мобильный телефон и… головка чеснока. Интересное сочетание. Уткнувшись носом в чеснок, я глубоко затянулся едким запахом. Противно до невозможности, но бодрит! Может быть, я даже дойду до дома.

– Линкольн! Дружок, нам надо как-то выбираться отсюда. Ты ведь поможешь?..

Я накинул рюкзак на плечо и попытался встать. Получилось не сразу – самочувствие было весьма паршивым, будто из меня выкачали всю кровь без остатка. Голова кружилась, в ушах шумело, руки дрожали, а ноги тряслись. Я плёлся по лесу, хватаясь за стволы деревьев, чтобы не упасть. Время от времени, когда становилось совсем дурно, я подносил к носу зажатый в кулаке чеснок и дышал им вместо нашатыря.

Потом снова делал шаг. И ещё один. Вот так, потихоньку…

Глаза ничего не различали в темноте. Я не ориентировался в пространстве, словно вернулся на Землю не до конца: перед взором всё ещё дрожала картинка Вселенной с миллиардами ярких звёзд, и меня слепил огромный алмаз, переливающийся в груди.

Без сомнения, если бы не пёс, бегущий впереди и изредка подававший голос, вряд ли мне удалось бы в ту ночь найти дорогу к посёлку…

Отперев ворота на свой участок, я не дошёл до дома буквально пару метров. Упал на четвереньки перед деревенским уличным сортиром, и долгое время меня неукротимо рвало.

Иногда горло сводило так, что я задыхался и на секунды терял сознание, но каждый раз оно ко мне возвращалось, а следом накатывал новый рвотный позыв.

Когда меня окончательно отпустило, уже забрезжил рассвет. Зачерпнув воды из колодца, я сначала напился, потом как следует умылся, а потом и вовсе окатил себя с головы до пят ледяной водой. Вытерся полотенцем, стирая следы крови, и переоделся.

Не то чтобы меня так сильно волновала рана на шее – нет, на удивление, она уже даже не болела – но разобраться в этой ситуации мне хотелось. Поэтому в девять утра я оказался на пороге приёмного покоя местной больнички с невразумительной жалобой:

– Понимаете, меня тут недавно укусили…

Ну, а что было потом – вы уже знаете.

Получасом позже я сел в машину и поехал на поиски инсулина, который, впрочем, мне так и не понадобился. Мой сахар держался на отметке «3.5 ммоль/л» до самого конца дня и больше не поднимался, хотя я позавтракал и даже пообедал. К вечеру, заподозрив неладное, я снова поехал в аптеку, на этот раз за глюкометром. Но и новый прибор отказывался верить в то, что я диабетик.

В целом моё самочувствие было вполне сносным. Единственное, что меня беспокоило – это озноб и постепенно поднимающаяся температура. Днём градусник показывал 37.5, к вечеру уже 38, а ночью меня колотило так, будто было все 40.

Целиком укрывшись одеялом, я прокручивал в голове возможные варианты дальнейшего развития событий. Фантазия моя работала отменно, и я обдумал по меньшей мере миллион версий, самая простая и безобидная из которых заключалась в том, что я с минуты на минуту умру.

Но что-то подсказывало, что вот так взять и умереть было бы слишком легко. Больше всего пугало, что мне придётся как-то жить дальше – с ужасом содрогаясь от одной только мысли, что я могу стать таким же, как Влад.

За плохое поведение заколачивают в дедушкином гробу – подумать только!.. Если его тёзка-дед – тот, о ком я думаю, то я конкретно влип. Просто беда.

Весь день, и даже часть ночи, мне звонила Катя, но подходить я не стал. Её вопросов я не выдержал бы – у меня было предостаточно своих.

К утру, уже на рассвете, мне всё же удалось успокоиться – вернее, смириться – и задремать. В неспокойном полусне мне снова виделся алмаз, который расцарапывал мою грудь изнутри своими острыми гранями, да ещё и светился как тысяча солнц, не давая глубже погрузиться в сон. К счастью, мучение моё было недолгим. В восемь часов меня разбудил громкий стук в окно. Наспех одевшись, я вышел на крыльцо встречать раннего гостя.